Пять четвертинок апельсина

И день, когда это наконец произошло, был поистине чудесен. Тот день я помню столь же ясно, как некоторые свои сны, память о нем куда ярче и отчетливей, чем о прочих событиях того лета, которые будто окутаны расплывчатой дымкой. В тот единственный за всю мою жизнь день все складывалось согласно какому-то идеально правильному распорядку; впервые с тех пор, как себя помню, я испытывала ощущение покоя, мира с самой собой и с окружающей действительностью. Мне казалось, что стоит захотеть, и этот чудесный день будет длиться вечно. Подобное чувство, пожалуй, меня никогда больше не посещало, хотя нечто очень похожее и возникало в минуты появления на свет моих дочерей, а еще, возможно, раза два с Эрве, или, может, когда особенно сложное блюдо выходило так, как надо. В тот день меня охватило подлинное счастье, пролившееся мне на душу, точно волшебный эликсир; такое никогда не забывается.

Мать заболела еще накануне вечером. И я тут была абсолютно ни при чем; мои апельсиновые корки стали совершенно бесполезными; я так часто за последний месяц их нагревала, что они совершенно почернели и скукожились, да и запах почти исчез. Нет, на этот раз просто случился один из ужасных приступов, и мать через некоторое время, приняв заветные таблетки, улеглась в постель, так что я уже с вечера была предоставлена самой себе. Утром я встала очень рано и тут же поспешила на реку. Кассис и Рен еще спали. День был чудесный, один из тех красно-золотистых дней, какие бывают только в начале октября; хрусткий, терпкий воздух пьянил не хуже яблочной водки. Даже в пять утра, когда еще не совсем рассвело, ясное небо на востоке было багрово-синим – как в самые лучшие осенние дни, которые и случаются-то раза три в год. Я пела, по очереди вытаскивая из воды верши, мой голос звонко, словно колокольчик, разносился над Луарой, еще окутанной туманной дымкой. В лесу как раз пошли грибы, и после того, как я отнесла улов на ферму и быстренько почистила рыбу, я прихватила с собой кусок хлеба с сыром и отправилась за грибами. На них у меня был прямо-таки нюх, точно у свиньи, обученной искать трюфели. Если честно, я и теперь грибник хоть куда. А тогда я сразу чуяла, где растет серая chanterelle[52], где рыжеватый, с запахом абрикоса bolet[53] или petit rose[54], где можно набрать съедобных дождевиков, или лиловых сыроежек, или черных груздей. По настоянию матери собранные грибы мы сначала должны были показывать аптекарю, чтобы в пищу точно не попался какой-нибудь ядовитый гриб, но я ни разу подобной ошибки не допустила и никак не могла перепутать мясной аромат белого гриба и сухой, землистый запах черных груздей. Я всегда знала, где они прячутся и какие места предпочитают, и терпеливо их там высматривала.

Домой я вернулась уже около полудня; Кассис и Ренетт должны были приехать из школы, но пока что-то задерживались. Я почистила грибы, сложила их в банку с чабрецом и розмарином и залила маринадом из оливкового масла и уксуса. Даже на кухне было слышно, как тяжело дышит мать в своем наркотическом сне, хотя дверь в ее спальню была по-прежнему закрыта.

Половина первого. Они все не появлялись, а Томас должен был прийти самое позднее в два. Меня понемногу охватывало возбуждение. Я зашла к нам в спальню и посмотрелась в зеркальце Ренетт. Волосы начинали отрастать, но были все еще коротковаты, особенно на затылке, и выглядела я как мальчишка. Я примерила соломенную шляпу, хотя летняя жара давным-давно миновала, и сделала вывод, что в ней лучше.

Час дня. Они опаздывали уже примерно на час. Я представила себе, как они сидят в том классе, где оставляют нарушителей порядка, косые полосы солнечного света падают на пол из высоких окон, а вокруг царит осточертевший запах полироли и старых книг. У Кассиса наверняка вид сердитый, а Ренетт потихоньку льет слезы. Я торжествующе улыбнулась и достала из тайника под матрасом ее драгоценную помаду. Немного подкрасила губы, снова критически себя осмотрела и той же помадой слегка мазнула по векам. Затем опять все это повторила и, поглядевшись в зеркало, решила, что стала совсем другой, почти хорошенькой. Конечно, не такой хорошенькой, как Ренетт или те актрисы на фотографиях, но сегодня это не столь важно, ведь сегодня Ренетт рядом со мной нет.