Пять дней из жизни черепахи

—    Да, такая огромная яма без берегов... И вода в ней солёная...

—    Для чего солёная? — ещё больше удивлялась Пестрятка. — Кто её посолил?..

На такие вопросы даже самые умные рыбы ничего не могли ответить, и они возмущённо оттопыривали губы, будто просто не желали разговаривать на глупые темы. А кто-то сказал Пестрятке, что и она, когда станет взрослой, отправится в море.

—    Для чего? — не поверила Пестрятка. — Мне и здесь неплохо.

Но про себя уже мечтала о море. «Ах, мне бы только попасть туда», — вздыхала она. А те, кто не знал, отчего она вздыхает, думали, что оттого, что светлый день становится всё короче и вода в реке всё холоднее — снова осень.

Этой осенью она впервые увидела взрослых сёмг. Они поднимались вверх из-за каменного падуна, к которому Пестрятка не решалась даже близко подплыть — такой он был огромный и страшный: подхватит, закружит, шваркнет головой о камень — и кончено... Но взрослые сёмги плыли.

Они плыли метать икру на своих родных плёсах — бесстрашные, сильные! Рядом с ними Пестрятка чувствовала себя такой маленькой и невзрачной. Правда, выметав икру, сёмги делались вялыми, скучными и спешили уйти в своё море. «Значит, море даёт им силу, и смелость, и холодный блеск чешуи, как кольчуги», — решила Пестрятка.

—    Возьмите меня с собой, — попросила она одну из таких рыб, уже кончившую метать икру и теперь скатывавшуюся по течению вниз.

—    Плыви, если сможешь, — прохрипела в ответ равнодушная сёмга.

Но другая, услышав эти слова, поспешила предостеречь Пестрятку:

—    Ты ещё слишком мала... Ты отстанешь от стаи... Первый же встречный тюлень и даже тюленёнок сожрёт тебя...

Возможно, Пестрятка не прислушалась бы к голосу разума — когда чего-нибудь хочешь очень сильно, меньше всего прислушиваешься к чьим-нибудь голосам, даже доброжелательным, — но, подплыв к падуну и заглянув краем глаза в косматую бездну, она отпрянула в ужасе: да, видно, взрослая сёмга права, если и это препятствие, самое первое, рождает такую робость в душе...

Пестрятка успела заметить лишь, как мелькнули в пенистом водовороте два широких хвоста, две сёмги — и скрылись навсегда.

— Прощайте!.. Мы ещё ветре!.. — но даже сама не могла расслышать того, что кричала.

...Зима выдалась суровая, морозы хотя и не могли сплошь сковать порожистую реку, но в заводях возле берегов лёд был толст и держался до поздней весны. А весной Пестрятку, дремавшую на дне илистой ямы, разбудил гром. Гроза в это время года была в здешних краях необычным явлением, и все обитатели реки с тревогой прислушивались к далёким раскатам, не смолкавшим весь день и доносившимся по воде гораздо отчётливее, чем по воздуху. Они не знали, что это грохочет не гроза, а взрывчатка, при помощи которой люди перегораживали реку в верховье, чтобы строить гидроэлектростанцию.

Через несколько месяцев взрывы стали раздаваться ещё ближе, и это было ещё тревожнее...

Прежде поморские рыбаки освещали избы лучиной. Летом на Севере светло круглый день, зато осенью и зимой солнышко — гость ненадёжный, недолгий. Поджигали смолистую тонкую щепку, вставляли в железную подставку-светец, снизу пододвигали корытце с водой, от пожара. Чаду много, свету, кажется, всего несколько слабеньких бледно-жёлтых лучей, оттого и название: лучина. Кто побогаче — заводил у себя новомодную лампу в которой горел керосин. Об электричестве в далёкие времена не то что не мечтали — слыхом не слыхивали.

В наше время инженеры обратили свой проницательный взгляд на порожистые северные реки. Оказывается, можно использовать речные водопады, чтобы получать электрический ток: надо только загородить реку плотиной, чтобы вода не растрачивала своих сил впустую, а вращала стальные колёса турбин...

Взрывы, которые доносились по воде, и помогали людям строить плотины: один такой взрыв поднимал с берегов и обрушивал в реку целую гору камней и земли. Оставалось укрепить её железобетоном, чтобы не размывала вода, установить турбины и генераторы, которые дают электричество, и пустить это электричество в провода: пусть освещает дома, гонит поезда по рельсам, заставляет работать станки на заводах...

На реке, где родилась и жила Пестрятка, решено было строить не одну, а подряд несколько гидроэлектростанций: возле каждого большого порога-водопада.

—    Электричество — это хорошо, даже очень! Но как будут жить рыбы? — встревожились северяне-поморы. — Возвратится сёмга из дальнего странствия к родной реке, а перед ней стена-плотина — ни пройти, ни обойти, ни перепрыгнуть. Помыкается, помыкается и уйдёт метать икру к далёким от нас берегам. А уж те сёмужки, которые родятся не в наших водах, к нам больше не приплывут. Как же мы, рыбаки, без рыбы останемся?..

На помощь пришли учёные-рыбоводы.