Пять домов Дзэн

ДЕСЯТЬ ПРАКТИК — дарование радости, благодеяние, непротивление, упорство, несмущенность сознания, проявление добра, непривязанность, преодоление трудностей, благое учение, истина. См. «Сутру цветочной гирлянды», кн. 21.

ДЕСЯТАЯ СТУПЕНЬ — высшее состояние бодхисаттвы.

ТРИ КОРЗИНЫ — название буддийского канона (Трипитаки), состоящего из трёх разделов:

ТРИ СФЕРЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ — сфера желаний, сфера форм и сфера не-форм.

ТРИ ВИДА ОБУЧЕНИЯ — классическая буддийская подготовка: дисциплина, сосредоточение, мудрость.

ТРИ КОЛЕСНИЦЫ — слушатели, одиноко пробудившиеся и бодхисаттвы. Две первые считаются низшими, третья — высшей. Если удел первых двух — индивидуальное освобождение, то последняя стремится к спасению всех живых существ.

«УДАР МОЛНИИ» — ритуальная практика тантрического буддизма, в доме Цао-Дун он олицетворяет «Пять в одном», т. е. пять типов дзэнского учения как пять аспектов одной реальности.

ТРОИЧНЫЙ МИР — обусловленный мир, называемый так по наличию трёх сфер: желания, форм и не-форм.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЦАРСТВ СУЩЕСТВОВАНИЯ — имеется в виду весь спектр состояний обусловленного сознания, или психических состояний.

ДВЕ ИСТИНЫ — относительная истина и абсолютная истина. Все учения Будды основаны на приятии двух истин, причём нередко ориентиры переходят из относительной сферы в абсолютную и наоборот.

БЕЛЫЙ БУЙВОЛ В ОТКРЫТОМ ПРОСТРАНСТВЕ — символ проявленной природы Будды.

БОРЕЦ С ДРАГОЦЕННЫМ КАМНЕМ ВО ЛБУ — символ сокрытой природы Будды.

Приложение 4. Дзэнские истории

СЛОВА НАСТАВНИКА ДА-АНЯ О ЗАЛЕ ДЛЯ БЕСЕД.

ОДИН монах вошёл в зал для бесед наставника Да-аня, огляделся и сказал: «Прекрасный зал, но здесь никого нет». В дверь вошёл наставник и спросил: «Как это так?» Монах ничего не ответил.

СЛОВА БАЙ-ЧЖАНА «ЧТО ЭТО».

Наставник Бай-чжан вначале велел всем покинуть зал для занятий, а потом, когда все стали уходить, призвал их обратно и спросил: «Что это?»

ОТВЕТ ДУН-ШАНЯ НА СЛОВА ЮНЬ-ЯНЯ, СКАЗАННЫЕ ВО ВРЕМЯ ОБРАБОТКИ ПОЛЯ.

Когда Дун-шань и Юнь-янь обрабатывали участок земли, на котором рос имбирь, Юнь-янь упомянул одного из наставников прошлого. «И куда же ушёл этот чело-пек?» — спросил Дун-шань. Юнь-янь достаточно долго молчал, а потом сказал: «Что? Что?» — «Слишком поздно», — сказал Дун-шань.

ВЭНЬ-ШУ И ЧАЕПИТИЕ.

Когда Вэнь-шу пил чай с У-чэ, он поднял хрустальную чашку и спросил У-чэ: «Разве на юге тоже есть это?» — «Нет», — ответил У-чэ. «Тогда из чего же они обычно пьют чай?» — спросил Вэнь-шу. У-чэ ничего не ответил. Потом эту историю рассказывал Дун-шань: словно отвечая на вопрос вместо У-чэ, он вытянул руку и сказал: «Оставив на минуту «да» и «нет» в стороне, могу я взять это?»

ЯО-ШАНЬ и ЧУНЬ БУ-НА ОБ ОМОВЕНИИ БУДДЫ.

Чунь Бу-на совершал церемонию омовения образа Будды. Яо-шань спросил: «Ты можешь омыть это, но можешь ли ты омыть то?» — «Принеси мне то», — ответил Чунь. Яо-шань больше ничего не спрашивал.

СЛОВА ЯО-ШАНЯ О НОШЕНИИ МЕЧА.

Когда Яо-шань путешествовал по горам вместе с Юнь-янем, сбоку на поясе у него висел меч, который громыхал при каждом шаге. «Откуда этот звук?» — спросил Юнь-янь. Яо-шань достал меч из ножен и рассек воздух. В последующем Дун-шань так комментировал ату историю: «Посмотрите, Яо-шань отдаёт нашему делу всего себя без остатка, если нынешние: поколения хотят понять запредельное, они, прежде всего, должны понять смысл этого».