Пять эссе на темы этики

Второй вариант я в начале этого очерка условно поименовал «путь расширенного внимания». Пусть ежедневная газета не стремится к модели еженедельника, занятого бытом и нравами. Пусть она станет четким, авторитетным источником информации обо всем, что делается в мире. Пусть она не только оповещает читателей, что вчера в государстве третьего мира случилась революция, а уделяет развитию дел в этой стране постоянное, ровное внимание, в том числе на этапе, когда события только начинают назревать, и поясняет при этом читателю, из каких экономических или политических интересов, в том числе существенных для нашей нации, следовало бы присматриваться к определенным фактам, имевшим место там у них. Но этот тип газеты взыскует и от читателей определенной выучки. А у нас в Италии, прежде чем переучишь читателей, потеряешь их всех до единого. Даже у «Нью-Йорк Тайме», имеющего весьма подготовленный контингент читателей и работающего в Нью-Йорке практически в режиме монополии, сейчас завелся яркий пестрый и гораздо более легкий конкурент «US Today», который оттягивает на себя читателей.

Однако имеется еще один прогноз. С развитием информатики и интерактивного телевидения в скором будущем любой из нас сможет выпускать и печатать в собственной квартире, нажавши кнопочку дистанционного управления, собственную ежедневную газету, куда он подберет материал из миллиона компьютерных источников. Это будет смерть ежедневным газетам — хотя, наверное, не перемрут издатели, которые продолжат торговать информацией, пусть и по иным расценкам. Но такая домашней выпечки газета способна говорить только о том, чем читатель уже и прежде интересовался, и исключает потребителя из всего того оборота новостей, суждений, предостережений, который необходим для оформления его кругозора. Не перелистывая газеты от корки до корки, читатель лишается новостей неожиданных или нежеланных. Так выделится элита высокоинформированных потребителей, знающих, откуда и когда надо получать информацию, и останется масса информационных люмпен-пролетариев, которые жаждут знать обстоятельства рождения в их околотке двухголового кабана, но не ведают, что делается в подлунном мире. Примерно такова уже и сейчас картина в американских газетах, кроме центральных: нью-йоркских, сан-францисских, лос-анджелесских, вашингтонских и бостонских.

В этом случае опять же главную подножку получили бы политики, отогнанные на телевидение: установился бы режим плебисцитарной республики, в которой избиратели чувствительны исключительно к эмоциям текущего момента, от передачи к передаче и от часа к часу. Некоторым такая ситуация может показаться идеальной, однако в подобном случае не только отдельным политическим персонажам, но и группировкам и политическим движениям сужден бы был век короче, чем у манекенщицы.

Будущее остается, разумеется, за Интернетом, и такие политики, как Эл Гор, уже давно это осознали. В сети информация распространяется по несчетным независимым каналам, система не имеет головы и не подвластна контролированию, все полемизируют со всеми, каждый в отдельности не только реагирует на любые опросы в реальном времени, но принимает сообщения, в том числе высококвалифицированные, вовлекается в ритм узнавания; каждый устанавливает отношения и участвует в дискуссиях в гораздо более живой форме, нежели позволяла парламентская диалектика, не говоря уж о дряхлой традиции журнальной полемики.

Но следует заметить, что и сегодня и еще довольно долгие годы:

а) информационные сети останутся достоянием окультуренной, молодой элиты, недостижимым ни для богомольной домохозяйки, ни для тех социально обделенных, к которым апеллирует наша нынешняя компартия, ни для пенсионеров, к которым взывает «Партия левых», ни для буржуазки, ходящей на митинги правоцентристского «Полюса». Шутка, шутка, не пугайтесь, но есть в ней доля истины: информационная сеть на нынешнем этапе скорее всего даст власть вовсе не вам и не вашему традиционному электорату, а студентам моего семинара, которые в две минуты наладят компьютерный мост с «яппи» с Уолл-Стрит;

б) никем не доказано, что эти сети так и останутся безголовыми и никак не контролируемыми сверху. Уже и сейчас в Интернете хватает перенаселенности и пробок, а завтра некий Большой Брат может наложить лапу на каналы доступа, и тогда дискутируй не дискутируй о политической квоте участия…

в) великое множество информации, которой нафаршированы электронные сети, само собой вынудит к цензурированию из-за перенасыщения. Воскресная «Нью-Йорк Таймс» собирает в себе действительно all news that's fit to print — «абсолютно все, что годно к публикации», то есть не сильно отличается от «Правды» сталинских времен, потому что, раз все равно невозможно прочитать всю ее даже и за семь дней, это вроде как если бы информация уже прошла цензуру. Перенасыщенность информацией приводит или к явной случайности отбора, или к сугубо квалифицированной селекции, которая по плечу, опять-таки, лишь высокообразованной элите.