Пять граммов бессмертия (сборник)

– И как вы это нам объясните? – прокурор начал терять терпение. Он уже понял, что метаморфоза с превращением из обыкновенного малыша в пожилого профессора закончилась, и уже произошел обратный процесс.

Теперь перед ним находился уже обыкновенный маленький мальчик, которому тяжело стоять неподвижно, неинтересно разговаривать с незнакомыми дядьками и вообще скучно.

– Вы меня понимаете, свидетель?

– Ага! – в третий раз повторил мальчонка и дернул за одежду бабушку, призывая ее наклониться к нему поближе. Сама она, словно изваяние, застыла неподвижно с каменным выражением лица. Лишь плотно сжатые губы и горящие глаза указывали на то, что она пристально следит за происходящим.

Елена Дмитриевна наклонилась к внуку и ее лицо на мгновение расслабилось.

– Извините нас, господин прокурор, и вы, ваша честь, но моему внуку надо в туалет, – Елена Дмитриевна смущенно улыбалась.

Объявляется перерыв! – провозгласил судья. – На пятнадцать минут!

– Что вы обо всем этом думаете теперь, Семен Григорьевич? – спросила Катя адвоката, когда они вышли в коридор.

– Теперь я нисколько не сомневаюсь в исходе дела. Ваша матушка, дай ей Бог здоровья, совершила просто чудо, если это так можно назвать в свете произошедшего. Что это было? Реинкарнация? Переселение бессмертной души вашего батюшки в вашего сына? Знаете, я тоже никогда бы раньше не поверил во всю эту белиберду с мистикой и тому подобной чепухой, если бы сам не был этому свидетелем! Я, конечно, читал в популярной литературе о всяких таких случаях – дежавю и прочих необъяснимых явлениях, но, безусловно, не верил в это, как любой здравомыслящий человек. Кстати, а вы не слышали ничего по поводу исследований так называемой души? Нет? Ну, что вы! Были проведены опыты с группой добровольцев во время их сна. Так вот, выяснилось, что когда люди глубоко засыпали, вес их тела уменьшался в среднем на пять граммов! Представляете? И отсюда был сделан вывод, что именно столько весила душа, которая отправлялась путешествовать, пока физическая оболочка находилась в покое! А когда они просыпались, вес снова становился прежним! Каково?! У меня просто нет слов! Но, как бы там ни было, наш маленький герой сумел изменить ситуацию. И я буду не я, если не воспользуюсь этим и не выиграю теперь это дело! А вы обратили внимание, Катерина Викентьевна, как поспешил прокурор к Грошеву, когда объявили перерыв? Сейчас, наверное, колет его на предмет неких тайн в его биографии. А вы случайно не знаете, о чем здесь говорил ваш сын устами Викентия Сергеевича, вечная ему память?

– Понятия не имею! Папа никогда при мне не рассказывал о своих студенческих годах. Я даже думаю, что и мама тоже ничего об этом не знает. Он вообще был на редкость замкнутым человеком… – она немного помолчала. – Знаете, я ведь тоже никак не могу прийти в себя. Я как будто снова увидела отца – настолько Санька в него перевоплотился. Взгляд, интонации, его любимые словечки. У меня даже слезы из глаз брызнули, когда он закончил.

– Я обратил внимание.

– А мама! Как она вообще выдержала?! Я думала, что она упадет в обморок. Она словно окаменела, и только Санька, когда вновь взял ее за руку, будто расколдовал ее.

– Прошу в зал! – вновь раздался громкий голос секретаря.

Начинался заключительный акт судебной эпопеи…

Дверь, отделяющая совещательную комнату от зала заседаний, открылась, и вышел судья. Его непроницаемое лицо, годами натренированное на отсутствие признаков эмоций, выражало только одну суровую сосредоточенность.

– Встать! Суд идет! – прогремел голос секретаря.

Судья сухо кивнул залу и произнес:

– Прошу садиться. Господин прокурор, у вас еще есть вопросы к свидетелям Колмогорову и Осиповой?

– Нет, ваша честь.

– Суд объявляет следствие законченным и переходит к судебным прениям. Прошу высказаться стороне обвинения. Пожалуйста, господин Васильев.

Встал прокурор и, оглядев зал, начал говорить ровным и спокойным голосом. Он был полной противоположностью Ароновичу. Васильев и внешне сильно отличался от адвоката. Это был высокий, поджарый, с военной выправкой человек, знающий себе цену. В своем синем кителе – в тон своим глазам – выгодно подчеркивающем его сдержанную мужественность, он и как мужчина производил весьма благоприятное впечатление на публику.