Пять из пяти [СИ]

Охранник застонал и согнулся в полупоклоне.

— Вот нет у тебя уважения к личной жизни, — сказала ему Вероника и, подмигнув мне (я бросил на минуту чертёжные свои работы — свара эта совсем замучила меня и окончательно испортила мне настроение… просто сидел на полу и смотрел по сторонам), прошла по коридору, подчёркнуто вульгарно раскачивая бёдрами.

— Нет уважения, — повторила она, дойдя до поворота, за которым (чуть в стороне от прочих) была её клетка. — Потому что ни у кого тут личной жизни нет. Если у человека есть личная жизнь — ему ваша слава вонючая не нужна. А меня вся личная жизнь закончилась, вот я с вами, дураками, и мучаюсь. Рыжий, чего ради я с вами мучаюсь?

— С нами хорошо! — всхлипнув и рукавом вытерев нос, крикнул ей Рыжий (охранник здорово заехал ему кулаком… нет, не правильно, не правильно охранник поступил — сезон уже открыт, и Рыжего с опухшим носом на сцене заменить некем…). — Знала бы ты, с какими людьми!..

"Знаю" крикнула (уже из камеры) Вероника.

И с грохотом захлопнула дверь.

— Везут… Теперь и вы увидите. Это точно он.

Свет стал слабее, бледнее.

"Выход" услышал я снова измучивший меня прежде всякого представления голос старшего распорядителя. "Дружно, все вместе! Двое — на авансцену, клоуны — по бокам от платформы. Ассистенты осторожно двигают чан… Осторожно, идиоты! Скульптора не облейте!"

Занавес приглушённого сета стал прозрачен, почти пропал, исчез, растворился в воздухе — и я увидел, как выходит на сцену, медленно и синхронно вышагивая в странном марше сомнамбул удивительная процессия.

Впереди шли сине-оранжевые клоуны с факелами в руках. За ними — ассистенты в белых трико…

— Бескровное, — прошептал Рыжий.

…За ними, толкаемая сзади рабочими в серых комбинезонах, с грохотом катилась большая, широкая платформа с закреплённой на ней конструкцией из толстых металлических труб, скреплённых и сваренных в виде буквы "П".

— На турник похоже, — заметил Рыжий. — Слабовато, фантазии мало. У Карлика, бессмертного нашего, и то посложней, позамысловатей реквизит был.

К перекладине подвешен был обнажённый Повар. Запястья его прикручены были к трубе прочными кожаными ремнями, страховочная ременная петля захватывала грудь Повара.

Повар улыбался кривой и вымученной улыбкой, дышал тяжело и сипло, выхаркивая иногда себе на подбородок липкую, тягучую слюну. Ноги его болтались в воздухе, тело — белое, жирное, в голубых прочерках подступивших близко к коже вен, провисло, обвисло, тяжким, больным мешком висело над платформой, складками тянулось вниз.

Повар крикнул:

— Немного же!..

"Отсебятина!" тут же отреагировал старший распорядитель. "Господи, ну неужели нельзя такой просто текст выучить? Дилетант! Болван! Скульптор — не мешкать!"

Скульптор шёл за рабочими, что толкали платформу. А за скульптором четыре ассистента в зелёных резиновых гидрокостюмах осторожно катили огромный чугунный котёл на деревянных подставках с деревянными же, прочными колёсами.

Из котла столбом валил пар, так что яркий свет на сцене (лучи прожекторов от краёв, от кулис — сошлись к середине, высвечивая то место, где и остановилась платформа).

Скульптор, заслышав команду старшего распорядителя, кинулся вперёд, ближе к платформе.

Из углубления на краю платформы скульптор достал черпак с металлическим ковшом и длинной деревянной ручкой. Махнул рукой ассистентам, требуя подкатить котёл ближе.

— Вы не поверите, должно быть, — застонал Повар (голова его всё больше клонилась на грудь — всё больше мучило удушье), — но счастлив сейчас. Меня никто никогда не слушал… Жена не слушала, дочка тоже, мать говорила, что доверчивый я. Не так…

"Негодяй!" шипел распорядитель. "Какого чёрта? Что он несёт? Никто не менял сценарий, никто не давал ему права отходить от текста! Кто там рядом с ним? Да вижу я! Скульптор…"

— …Совсем не так. Я никому не верил. Но не верил в душе, а вёл себя так, будто верил. Жена как-то сказала: "Ничего от тебя не убудет…", а сама его в спальню привела. В нашу спальню. А кровать у нас хорошая, широкая…

"Скульптор, как слышимость? Почему с кипятком заминка? Ты меня слышишь? Руку правую вверх подними… У тебя ковш в левой, я вижу! Подними правую! Молодец…"

— Кровать я сам покупал. На свои деньги. С зарплаты, и ещё кредит взял. Хорошая кровать, импортная. А она с ним — на эту кровать. Вот я ему в морду… кхе!.. течёт что-то… в морду дать, а рука — не поднимается. Он и засмеялся, и она тоже! Теперь не смеялись бы, теперь я бы над ними…

"Да заткните же глотку ему! Немедленно!"

Ассистенты остановили котёл (осторожно, очень медленно притормозив его) у самой платформы.

Ноги Повара коротко вздрогнули, мелкая дрожь прошла по ним, едва пар их коснулся.

Скульптор, обеими руками взявшись за ручку, опустил черпак в котёл, поводил его кругами, будто размешивая кипяток (для чего? не суп же там был, в самом деле).

Рабочие побежали за кулисы. Ассистенты отступили поспешно, отошли от платформы (а один из них даже инстинктивно прикрыл голову ладонями).