Пять из шести

Светлана надулась, но больше не возражала.

– И каков план доставки нас на Родину? – спросил я.

– Завтра утром вылетаем в Ла-Пас…

– Ла-Пас? – перебил я его. – Это, если я не ошибаюсь, столица Боливии?

– Не ошибаетесь, – подтвердил Михаил. – Именно на территории этой страны мы в настоящий момент находимся. Из Ла-Паса летим в Каракас. Там Уго Чавес. Там нам помогут.

– Хороший план, – одобрил я.

– Спасибо, – поблагодарил Михаил. – Главное, чтобы вылет не отложили. Полоса здесь грунтовая, а сезон дождей действительно не за горами.

– А что это за аэродром? – поинтересовался я.

– А черт его знает, – искренне признался Михаил. – В основном его используют контрабандисты, может кто еще.

Наметившееся было напряжение спало. Я и Света вперемешку стали рассказывать Михаилу о том, что происходило на Родине после его отъезда. О чем-то он уже знал, о чем-то слышал впервые. В конце разговора спросил:

– Так какой сейчас в России государственный строй?

Светлана, уходя от ответа, перевела стрелки на меня:

– Пусть он ответит. Я год дома не была, а за год в России все могло произойти.

– Ничего там не произошло, – возразил я. – Как была вертикальная демократия, так и осталась.

– А это что еще за зверь? – удивился Михаил.

– Зверь – медведь, остальное поймешь, когда окажешься дома.

Утром Михаил торопил нас с завтраком.

– Доедайте скоренько, пилот уже прогревает двигатель.

В самолете мы со Светой уселись на лавки, а Михаил заглянул в кабину пилота.

– Можно взлетать! – провозгласил он.

Тут голос нашего проводник осекся, и он медленно отступил вглубь салона. Следом из кабины, уткнув дуло пистолета ему в живот, вышел тип в камуфляже и недобро скалясь, произнес:

– Отлично! Только сначала мы вас свяжем.

Из хвостового отсека выступили еще две фигуры с автоматами. Мы были в ловушке.

– Кто вы и чего от нас хотите? – стараясь сохранять хладнокровие, спросил Михаил.

– Можете звать нас "ангелы жизни", – оскалился бандит. – Если у вас, конечно, есть деньги чтобы заплатить за жизнь.

– У меня денег нет, – сразу ответил Михаил, – я всего лишь проводник.

– Тогда, ты нам не нужен, можешь идти.

Михаил многозначительно посмотрел на нас и направился к двери. Не знаю, что он задумал, – вряд ли просто спасал свою шкуру – но задумал он неправильно. Едва оказавшись в проеме входного люка, Михаил получил пулю в затылок и рухнул за борт.

– Вот видите, – обратился к нам бандит, пряча пистолет в кобуру, – для тех, у кого денег нет, мы – ангелы смерти.

* * *

Шел девятый день нашего странного плена. Я сидел на камне, вросшем в землю недалеко от края уступа. На дне пропасти виднелись кроны деревьев, наверное, таких же, как и здесь. Выше, насколько хватало глаз, были только горы, покрытые вечнозеленым ковром. Неподалеку от согретого моим теплом камня небольшой ручей, протекающий по лагерю, срывался вниз шелестящим водопадом. Можно было сказать и шумящим, но я специально выбрал слово "шелестящий", поелику истинный шум, создаваемый тоннами ухающей вниз воды, закрепился в ушах до скончания дней. Как-то я подошел к самому краю водопадика, заглянул вниз и чуть не сорвался: не от головокружения – от слов, неожиданно прозвучавших за спиной:

– Хотите полетать, товарищ?

Я отпрянул от пропасти, развернулся и свирепо уставился на так не вовремя окликнувшего меня камуфляжника с внешностью школьного учителя и пистолетом в кобуре, притороченной на ремне почти над гульфиком. В ответ на мою свирепость камуфляжник приветливо улыбнулся и произнес:

– Передумали? И правильно: поживите еще. – Развернулся и направился в лагерь.

Звали вооруженного учителя Макар. Так он попросил его называть при первом знакомстве.

Макар по жизни был парнем улыбчивым. Он и убивал, наверное, с улыбкой. Где и когда он учился в России, Макар не рассказал. Он вообще мало чего поведал о себе. После возвращения с учебы и до ухода в горы работал учителем. Теперь правая рука товарища Гевары.

– Наш командир взял партийную кличку в честь прославленного революционера, – пояснил Макар.