Пять из шести

– Это как? Кто подвез? Старх, с тобой все в порядке?

– Все нормально, не волнуйся.

– Что-то мне твой голос не нравится. – Чего она докапывается? Голос как голос. – Ты сейчас где?

– В центре.

– Отлично. Через полчаса встречаемся в кафе… – она назвала адрес и отключилась.

До кафе я добрался за десять минут до назначенного срока, занял столик в глубине зала, заказал апельсиновый сок и стал ждать.

Через пятнадцать минут в зал вошли две дамы: черненькая Света и светленькая, если я не ошибаюсь, та самая, из аэропорта. Метрдотель был мной предупрежден и проводил женщин к столику. Я приветствовал прибывших с улыбкой и стоя.

– Знакомьтесь, – произнесла Светлана. – Это моя лучшая подруга Елена Трибунская, ой, – спохватилась она, – еще не привыкла, извините, Елена Владимировна Еременко.

– Можно Лена, – улыбнулась Светина подруга, протягивая руку.

– А это Аристарх Игоревич Вяземский, – продолжила представление Света.

– Можно Страх, – произнес я, целуя холодные пальчики.

– Так что у тебя случилось? – спросила Светлана после того как официант отбыл за заказом.

– Ничего особенного, если не считать того, что меня забрали прямо с летного поля.

– Кто забрал?! – воскликнула Светлана, а Лена нахмурилась.

– А кто в России может забирать людей прямо от трапа самолета? Или бандиты, или… Вот эти вторые "или" меня и забрали.

Светлана посмотрела на Лену, та достала сотовый телефон.

– Не стоит, – остановил я ее. – Машина, в которой увезли меня, была близнецом той, возле которой стояли вы. Я так понимаю, она закреплена за вашим супругом, Лена? Есть две причины, по которым не стоит ему звонить. Первая – мне не причинили никакого вреда. Вторая – он наверняка в курсе произошедшего.

После моего короткого монолога за столом установилась неловкое молчание, которое прервала Светлана.

– И чего от тебя хотели?

– Попросили на время ларец. Обещали скоро вернуть.

– И все?

– Мне и этого хватило. И вот что, милые дамы, давайте похороним эту тему и помянем ее всем тем, с чем уже спешит к нам официант!

Майор Максимов

– Знаешь, подполковник, почему тебе никогда не видать третьей звезды на погон?

Голос генерала звучал сурово как приговор. Я хотел промолчать, но генерал мне этого не позволил.

– Отвечать!

– Никак нет.

– Так я тебе скажу. Ты не умеешь слышать начальство, и у тебя начисто отсутствует нюх! Я ведь тебе намекал на то, что ларец Вяземских не должен попасть в Контору.

– Но как…

– Да как угодно! Даже сегодня у тебя была возможность сделать так, чтобы чемодан с ларцом пропал или, еще лучше, попал под асфальтовый каток? Отвечай, была?!

Честно говоря, мне не было ни страшно, ни обидно. Весь мой покаянный вид был всего лишь данью вековым традициям: принимай разнос смиренно, начальник порет и успокоится. Потому и отвечал я только тогда, когда от меня этого требовали, не забывая держать голову низко опущенной.

– Была.

– Почему не сделал?!

– Я надеялся, что при осмотре подлинников удастся что-то обнаружить.

– Обнаружил?!

– Нет.

– Вот я и говорю: нет у тебя нюха, Максимов! Вот Муромов. За тысячи километров учуял неладное и не спешит к родным березкам! А ты… Да что там говорить! Короче, сворачивай эту бодягу, сдавай дело в архив и моли Бога, чтобы эта афера не всплыла наружу!

– Но, товарищ генерал…

– Никаких "но", подполковник! Исполняй приказ!

Генерал Сологуб

– И ты приказ исполнил…

Я ни о чем не спрашивал сидящего напротив меня майора, я просто констатировал факт. И его ответ был вовсе не ответом, а все той же констатацией.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– Ты вот что, майор. Поскольку официальная часть нашей беседы окончена, и мы переходим к части неофициальной, прекращай обзывать меня генерал-лейтенантом, а зови просто Михаил Иванович.

Я смотрел прямо на майора. Было интересно, как он воспримет этот переход. Ничего, держится бодрячком. Видимо, наслышан о моих закидонах. Ничего, если споемся, он меня еще и дядей Мишей будет называть. Но это опосля, а пока…

– Я, Гена, так понимаю, что были у тебя насчет "танцульки" свои соображения, отличные от мнения генерала Николаева?

– Почему были, товарищ… Михаил Иванович? Они и сейчас при мне.

– О, как. Может, поделишься с товарищем?

В разговоре наступила пауза, но я парня не торопил, пусть соберется с мыслями.

– По моему убеждению, – начал, наконец, Максимов, – операция "Латинское танго" была остановлена где-то на подходе к середине.

– Откуда такая уверенность? – спросил я.

– Судите сами, Михаил Иванович. В деле об угнанных вагонах изначально были три фигуранта, а в детальную разработку попал только один.

– Верно, – согласился я. – Так, опять-таки с твоей же подачи.

– Согласен, моя вина, – кивнул Максимов. – Но на тот момент это была единственная зацепка.

Я внимательно посмотрел на майора.

– Ответь мне, Гена, только не ври: когда ты понял, что "наследство Вяземских" это всего лишь один из трех путей к колчаковскому золоту?

Ты погляди, он еще краснеть не разучился!

– Не сразу, но довольно быстро, Михаил Иванович.

– До "Бури в пустыне"?

– Где-то в это время.