Пять капель смерти

Взяв чашку, она сделала глоток и не заметила, как допила восхитительную влагу. Заботы и беды исчезли, огромная радость наполнила ее всю. Вспыхнуло солнце, и зажглись звезды, встала радуга, и вышел месяц, хлынул теплый ливень, и обрушился ураган пушистого снега. Время исчезло, пространство раздвинулось. Комната наполнилась сиянием чистого золота, лучи которого проникали в сердце. Она увидела, как на солнечной колеснице несется прекрасный и юный бог. Она закричала, замахала ему, в радостном танце славя появление божества. Бог обернулся и посмотрел на нее. Взгляд его был так прекрасен и чист, что по низу живота неудержимо покатился жаркий прилив. Юный бог вошел в нее и стал частью ее. Водопад сладости обрушился, она рухнула и отдалась истоме. Лежа на полу, билась в конвульсиях, с восторгом принимая муку.

Видения схлынули. Она снова различила свою комнату. Над ней кто-то склонился. Она поняла, что это Посланник, который пришел с вестью. Посланник был прекрасен. Серебряные волосы спадали на доброе и мудрое лицо, борода источала сладостный аромат. Она протянула руки и застонала. Она хотела приникнуть к Посланнику, стать его частью, слиться с ним. Он так прекрасен!

— Ты видела его? — прогремел голос.

— О да! Он прекрасен!

— Это Сома! Ты принимаешь его?

— О да! Я так люблю его!

Над головой Посланника возник ореол, в котором блистали изумруды, а звезды водили хоровод. Барышня извивалась на полу.

— Ты готова идти за мной? — спросил Посланник.

Да, она готова!

— Мы уничтожим вековое рабство. Мы сорвем короны с голов венценосных мерзавцев и кинем их к стопам свободных народов!

Как это прекрасно!

— Мы свергнем позорную религию, а на развалинах храмов построим сияющие дворцы истинного счастья! Ты хочешь этого?

Да, да, да, она хочет этого всем сердцем и душой.

— Мы откроем человечеству новый, светлый мир! Ты хочешь этого?

Скорее, скорее приблизься, блаженный миг!

— Отныне ты должна подчиняться мне. Каждый мой приказ — это приказ Сомы! Повинуешься ли ты новому богу счастья?

Она повинуется Посланнику с радостью и восхищением.

Слова лились сладостным потоком. Посвященная знала, что впереди ждет радость. Она стала тем, чем и была от рождения — маленькой крупинкой великого Сомы, которого познала. Теперь все жертвы и лишения не напрасны. Теперь у нее есть великая цель и великий учитель, который поведет к радости. Много лет назад она поклялась положить свою жизнь на алтарь борьбы. Муки и слезы были дорогой к великой жертве, которую она принесет Соме.

Тело содрогалось, приступ слабел. Она вздрогнула и затихла с блаженной улыбкой на пересохших губах, не ощущая жара.

Изучив пылающее лицо, старик снял парик и бороду.

— Какой прекрасный результат! — сказал он удовлетворенно.

Из воспоминаний Аполлона Григорьевича Лебедева

Заворачиваю в сыскную, вижу: на ловца и зверь бежит. Только зверь за голову держится. Хватаю в охапку, волоку за собой. Он упирается:

— Да подождите, Аполлон Григорьевич, что случилось?

— Некогда, надо поспешить, — говорю. — Что у вас с головой: от мыслей умных лопается или стулом кто заехал?

— И как только догадались, — отвечает. — Пустите, никуда я не поеду, дел полно.

— Нет уж, я столько времени потратил. Поедете как миленький.

Тут Джуранский появился. Тоже словно пыльным мешком ударенный. Все они тут, в сыскной, слегка не в себе.

Ванзаров орет:

— Ротмистр, остановите этого медведя!

Куда там! Наш Железный Ротмистр только посторонился от греха подальше. Знает, с кем не надо лишний раз связываться. А его начальник пойманный еще трепыхается и мелко так со мной торговаться пробует:

— У Джуранского кое-что для вас есть, любопытное. Нашли на даче профессора. Хотите взглянуть?

— Отведу вас к уникальному специалисту, а потом уже займусь уликой.

— Еще один знаток сомы?

— Лучше, несравнимо лучше! — говорю.

Ванзаров в перила вцепился и заявляет:

— Как хотите, с места не двинусь! Что это такое — хватают, толкают, тащат. Я, конечно, дружески к вам отношусь, но надо и меру знать! Объяснитесь, в чем дело?

— Ну Ванзаров, ну душечка. Если бы я стал вас уговаривать да объяснять, мы бы еще час препирались. А так — два шага пройти. От Офицерской до Большой Матросской за пять минут дойдем.

— Зачем и куда?

— Рядом тут. Сразу за Мариинским театром. В нашем распоряжении час. Он уедет — и тогда все!

— Кто уедет? — спрашивает, а сам уже усы навострил.

— Вам сказочно повезло. В Петербург из Варшавы буквально на три дня приехал доктор Цвет. Я узнал об этом случайно, увиделся с ним утром и договорился, что перед поездом он уделит нам несколько минут.