Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

У добровольцев есть свои капелланы – католические, протестантские и православные; свои священнослужители есть и у мусульман. Кроме того, добровольцы имеют обязательства перед своими семьями, что является полной противоположностью порядкам в Иностранном легионе. Наконец, им обещают, что объединение Европы не затронет языка, религии, культуры и обычаев конкретной страны. Европа не будет насильно превращена в единое государство, а скорее станет федеративным союзом, менее жестким, чем даже та конституция, которую Бисмарк дал германским государствам в 1871 году. Централизации подлежит оборона Европы и полицейская организация. Ставя Бергеру такие условия, Гитлер поместил в ту же категорию и внешнюю политику. Бергер показал мне устав, написанный на разных языках, в котором объявлялось, что добровольцев ни при каких обстоятельствах не заставят воевать против их собственных стран, и поэтому в случае неудачного исхода войны добровольцев нельзя будет обвинить в том, что они предали свою страну.

– Но именно это происходит, – ответил я, – потому что мир смотрит на этот вопрос по-другому. Вы сами признали, что Гиммлер – теоретик. Сейчас же я знакомлюсь с другим теоретиком, в чем он сам признается, – и зовут его Бергер.

– Как солдат, я солидарен с европейскими солдатами. Французские добровольцы носят Железный крест рядом с орденом Почетного легиона, пусть они и получили последний, сражаясь против Германии. Две орденские планки из двух разных стран, которые их владелец гордо носит на груди, – вот что будет в новой Европе! Возможно, что теории дипломатов погубят достижения наших солдат. Вот и все, что я могу вам сказать по поводу теорий. Вполне может быть, что эти господа так все устроят, что Европа останется столь же разобщенной, какой была до войны.

– Так сперва избавьтесь от этих ужасных теоретиков, которые все портят, – ответил я, – включая и теоретиков из СС. Тогда у вас, может быть, что-нибудь и выйдет, а идея с европейскими добровольцами получит здравую основу. И вы получите право говорить с внешним миром от имени Европы.

Бергер ничего не ответил. Мне показалось, что я затронул его собственные потаенные мысли.

Полевая штаб-квартира

18 декабря 1942 года

– На самом деле наши меры не слишком оригинальны, – заявил Гиммлер. – Все великие державы в той или иной степени прибегали к силе и вели войны, чтобы приобрести статус великой державы – примерно так же, как и мы. Этим занимались французы, испанцы, итальянцы, поляки, в значительной мере также англичане и американцы. Много веков назад Шарлемань подал пример, переселяя целые народы – саксонцев и франков. Англичане переселяли ирландцев, а испанцы – мавров. А американский метод обращения с индейцами включал в себя переселение целых рас. Первые концентрационные лагеря создали англичане. В этом отношении мы, по крайней мере, отличаемся от них, потому что сажаем в лагеря лишь врагов общества – преступников и политических врагов, в то время как англичане, сражаясь с бурами, морили в концлагерях женщин и детей – граждан законного и признанного государства. Однако мы безусловно оригинальны в одном отношении: наши меры являются выражением идеи, а не вызваны стремлением к выгодам и личными амбициями. Мы желаем лишь воплотить в жизнь социальный идеал на германской основе и обеспечить единство Запада. И мы любой ценой выправим ситуацию. Возможно, понадобится целых три поколения, прежде чем Запад одобрит новый порядок, ради которого созданы ваффен-СС.

Харцвальде

15 января 1943 года

Сегодня я обсуждал с Бергером замечания Гиммлера по поводу Швеции, Голландии и бескрайних земель, отведенных для солдат-крестьян, чтобы понять, насколько серьезно следует воспринимать все то, что говорил Гиммлер.

Бергер высказался так:

– Я – солдат и могу отвечать за военные вопросы, например за те, что связаны с ваффен-СС и добровольцами, мостящими путь для новой Европы. Но что касается политической организации Европы, я могу лишь цитировать различные высказывания фюрера, сделанные им во время разговоров о европейских добровольцах.

Бергер упомянул несколько заявлений Гитлера, сводящихся к следующему: слабость Европы – в чрезмерном количестве таможенных барьеров, тарифов и валют, в чрезмерном национализме и акценте на национальный суверенитет. Эти причины для ненависти и неэффективной экономики должны быть устранены. Население Европы, включая североафриканские территории, втрое превышает население США; следовательно, Европа может добиться соответствующего процветания, а ее положение может быть столь же неуязвимым, как и положение Америки.