Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

– Франция в течение всей своей истории нападала на Германию. Посмотрите только, как изменились границы на карте с 919-го по 1919 год. За эту тысячу лет Франция выросла на треть, причем исключительно за счет Германии. Ее нападения были яростными и разрушительными – достаточно вспомнить Палатинат или сожжение Гейдельбергского замка. Она шла на обман, нарушала договоры, разжигала войны. Разумеется, известная вина лежит и на германских князьях, которые после упадка Гогенштауфенов уничтожили единство рейха, а вместе с ним и единство Европы. Но Франция предала Европу! Во время мирных переговоров 1648 года, которыми завершилась Тридцатилетняя война, именно Франция настаивала на условиях, которые не только сохраняли, но и углубляли многовековой хаос в Германии. Тогда Франция заявила, что этот хаос – «милость Провидения». Французы постоянно сеяли разрушения в Европе; их хищнические инстинкты и так называемые опасения за свою безопасность всего лишь свидетельствуют об их нечистой совести по отношению к Европе.

Я возразил, что с французской стороны всегда выдвигались аналогичные аргументы – якобы Германия представляет угрозу для Франции, на что Гиммлер ответил:

– Вы только почитайте, что говорил Мольтке о французах при обсуждении условий сдачи Седана. Лучше, чем он, невозможно описать, как Франция поступала по отношению к Германии на протяжении более чем тысячи лет. А против Мольтке вы ничего не скажете, потому что он родом из Дании – из вашей любимой Скандинавии.

8 марта 1943 года

Когда мы продолжили наш разговор о Бургундии, я поинтересовался, что будет оставлено Франции. Из-за основания Бургундии Франция понесет такие территориальные потери, что едва ли это переживет, из-за чего возникнут серьезные осложнения.

Гиммлер объяснил:

– Фюреру отвратительна идея, что истеричная и деградировавшая Франция займет на стороне Германии в будущей Европе то же место, которое она занимала в прошлом. Французский правящий класс столетиями создавал проблемы для Германии и проливал немецкую кровь. Вплоть до упадка Гогенштауфенов и позже рейх владел территориями, включавшими города Марсель, Лион, Безансон, Верден, Камбре, Аррас и Дюнкерк. Бургундия получит территории, которые несправедливо аннексировала Франция. У Бургундии есть на это историческое право. В остальной части Франции дух европейского единства должен заменить старые эгоистические и сепаратистские настроения. Они тоже являются порождением истории. Лучшие представители Франции, которые признают величие Гитлера и необходимость нового европейского порядка, получат право на бургундское гражданство. Прочим отойдет оставшаяся часть Франции, которая станет известна как Галлия.

Когда я заметил, что с древним и цивилизованным народом так стал бы обращаться только азиатский завоеватель, Гиммлер заявил, что галлы сами напросились на это и ничего лучшего не заслуживают. Более того, Галлия останется свободной страной и сможет решить, вступить ли в федерацию с рейхом или жить самой по себе.

XXVII Керстен переселяется в Швецию

Стокгольм

2 октября 1943 года

Я приехал в Стокгольм 30 сентября 1943 года. Во время своего пребывания здесь посетил шведского министра иностранных дел Гюнтера, который внимательно следил за моими попытками облегчить участь так называемых «варшавских шведов». Сам он разрабатывает грандиозные планы по спасению скандинавов и представителей других наций, арестованных в Третьем рейхе, и тем самым следует шведским традициям гуманности и нейтралитета. Мы обсудили эти вопросы и пришли к заключению, что я могу принести пользу министру в этой работе. Я получил от шведского правительства первые списки скандинавов и представителей других национальностей, арестованных в Германии, и теперь попытаюсь добиться их освобождения.

Однако прежде всего я должен был уговорить Гиммлера, чтобы он позволил мне и моей семье беспрепятственно перебраться в Швецию. Разумеется, меня ждал бы отказ, если бы я, не называя причин, высказал пожелания, которые импонировали бы самому Гиммлеру. Но как все это устроить? Я посоветовался с финским послом Кивимяки, к которому всегда приходил, когда требовалось обсудить какое-либо деликатное дело. Итогом нашего разговора стало решение сообщить Гиммлеру, что вскоре я, вероятно, больше не смогу его лечить, так как меня как врача призывают в финскую армию. Однако существует возможность обойти эту проблему. Учитывая мои отношения с рейхсфюрером СС, финское посольство готово потихоньку договориться, чтобы я лечил финских солдат, поправляющихся в Швеции. При этом у меня останется возможность посещать штаб-квартиру Гиммлера и продолжать курс лечения.

Поскольку к этому моменту напряженность между Германией и Финляндией стала достаточно заметной, Гиммлер после некоторых размышлений согласился на мой переезд в Швецию. С одной стороны, он не желал меня терять ни при каких обстоятельствах, а с другой – хотел в тот момент избежать каких-либо трений с Финляндией.