Пять лимонов на мороженое

– А кто на самом деле открыл этот «Сан-инвест»? – еще раз переспросил он. Просто чтобы не молчать.

В этот момент Салям перевернул очередной документ, и у Севы на весь экран всплыла подпись внизу страницы. Сева некоторое время глядел на нее, а потом потрясенно сказал:

– Так вы же и открыли, Наталья Ивановна!

Сева заставил Саляма быстро переворошить документы:

– Так вот же и доверенность на вас! – Он уставился на документ с печатями. – Петр Маркелович и Анна Викторовна – оба вместе! – поручают вам открыть фирму и… взять на нее кредит в пять миллионов!

Бухгалтерша поглядела на Саляма широко распахнутыми страдальческими глазами – вдруг ее плечи затряслись, и она зарыдала, некрасиво кривя накрашенные темной помадой губы:

– Конечно… – сквозь всхлипы выдавила она, – так я и знала… Если свои не верят, где ж чужому-то поверить… Не делала я этого! Не делала!

– Тихо-тихо-тихо, – заворковал над ней председатель правления. – Я верю, мы с вами давно работаем…

– Спасибо вам, Константин Николаевич! – прорыдала бухгалтерша. – Хоть кто-то доверяет! Подсудное же дело! А у меня сын несовершеннолетний! Я не могу в тюрьму! Не делала! То есть делала, конечно! – тут же замотала головой она, поймав на себе непроницаемый взгляд Саляма из-под темных очков. Слезы расчертили дорожки в слое пудры на ее лице. – Так ведь указание было! Велели мне!

– Кто велел? Духи? Голоса? – насмешливо поинтересовался Сева. Ясно же, врет тетка! Все, дело закрыто!

– Зачем духи? – Бухгалтерша так обиделась, что даже плакать перестала. – Анна с Петром и велели! Я перед Новым годом прихожу – а на столе эта доверенность лежит! И письмо при ней, от Петра. Дескать, их личные отношения – ну, что разводятся они! – работе мешают, я должна им помочь, и вот… распоряжение – фирму открыть. А потом и с емейла Анны, по внутренней сети, подтверждение пришло! Я проверяла – ее электронная подпись! Вот я и сделала!

– Где эти письма? – устало спросил Сева. Дело снова усложнялось.

Губы бухгалтерши опять расплылись плачем:

– Так исчезли! Как всплыло все, как набежали на меня Петр с Анной, как начали кричать – я сразу все документы подняла! А там доверенность есть – а письма-то и нет! И емейл из моего компьютера пропал!

– Если бы вы сразу – еще тогда – обо всем рассказали мне! – вскричал Константин Николаевич.

– Так ведь в емейле сказано было – не говорить никому! – провыла бухгалтерша.

Тут уж Севиных знаний хватило, чтоб сообразить:

– Вы предполагали, что ваши учредители затеяли какую-то аферу!

– А что ж, – рассудительно ответила бухгалтерша, – в любом бизнесе: не прокрутишься – не заработаешь! Я-то думала, они те пять миллионов выгодно вложить хотят! А они и вложили – себе в карман! А я теперь – в тюрьму! А у меня сын! Хороший мальчик! У нас в детском банке генеральный менеджер! – Она горделиво улыбнулась сквозь слезы.

Прибабахнутый Юра – ее сын? Тетка сразу стала для Севы вдвое подозрительнее.

– Учредители категорически утверждают, что ничего подобного не поручали, – терпеливо повторил председатель. – Да и глупо – положить в карман пять миллионов и дождаться, пока арестуют их счета.

– А мне не глупо вот так подставляться? – воинственно выкрикнула бухгалтерша. – Если меня по этой доверенности в две минуты найти можно? Да если бы я такое сделала – я бы давно где-нибудь на Кипре была!

– Именно поэтому вы до сих пор работаете, а не сидите в следственном изоляторе, – с неожиданной жесткостью оборвал ее вопли председатель.

Сева в коридоре обессиленно прислонился к каталке. А ведь и правда: хоть со стороны бухгалтерши гляди, хоть со стороны учредителей – ерунда получается! Разве что на них временное помешательство напало, причем на всех троих сразу!

Сева в отчаянии уставился в компьютер – и отпрянул, наткнувшись на устремленные на него с экрана две пары ожидающих глаз. Конечно, председатель и бухгалтерша глядели на Саляма, но сказать-то им хоть что-то должен был именно Сева.

В этот момент переговорник на столе председателя ожил и встревоженный голос секретарши позвал:

– Константин Николаевич! Вы просили предупредить, если учредители приедут! Так вот они приехали! Пошли в кабинет к Наталье Ивановне! Ищут там какое-то дело! – и беспомощно добавила: – Очень ругаются.

Бухгалтерша вскочила. Лицо ее залила смертельная бледность.

– Это они свое кредитное дело ищут! А оно здесь! – Она кинулась к Саляму и вырвала папку у него из рук. Метнулась к двери. Остановилась. – А что ж я им скажу – куда с ним ходила? Они ведь категорически велели из кабинета не выносить! И никому не показывать! Даже вам, Константин Николаевич! Я и так под подозрением, а уж теперь… – слезы опять покатились по ее щекам, – уволят! Посадят! А у меня сын! Хороший мальчик!

И расследование накроется! И банк вместе с ним! – в панике подумал слышавший все это Сева.

Переговорник на столе председателя снова ожил:

– Учредители ищут главного бухгалтера! Я им не сказала, что она у вас, но… я не хочу, чтоб меня уволили! Сейчас так трудно найти работу!

Тиская папку обеими руками, бухгалтерша зашлась плачем. Председатель беспомощно застыл над переговорником.