Пять миллионов неприятностей

Гулько на полной скорости мчался вперед. Он несся, не разбирая дороги, не обращая внимания на ухабы и выбоины. «Девятка» его на особенно выдающихся рытвинах подпрыгивала вверх, но Олег Васильевич, видимо, мысленно уже распрощался с ней и теперь пытался спасти самое ценное – свою жизнь. Видимо, он однозначно был убежден, что ребята на «мерсе» настроены более чем серьезно. Из-за этого он даже не придал значения преследованию с моей стороны. Собственно, в этом он не ошибался: я, во всяком случае, не грозила ему смертью.

Видимо, Гулько был опытным водителем, потому что уходить от столь серьезных противников на жиденькой «девятке» – крайне непростое дело. И пусть ему не удавалось оторваться на приличное расстояние, но и приблизиться к нему так, чтобы совершить маневр и преградить Гулько путь, ни мне, ни «мерсу» не удавалось тоже. Однако и водитель «Мерседеса» был не лыком шит. Снова начал накрапывать дождь, и я включила дворники, пытаясь рассмотреть, кто там сидит за рулем, но ничего не вышло – «Мерседес» имел тонированные стекла. Одно было ясно: водитель – настоящий профессионал. Он вел машину уверенно и грамотно, не давая Гулько возможности уйти.

Мы уже въехали в Заводской район города, справедливо считавшийся самым неблагополучным – как по своему людскому контингенту, так и по состоянию улиц. По краям дороги потянулись унылые, мрачные здания местных фабрик и заводов, точнее, того, что от них осталось. Потом чередой пошли бараки, бывшие основным видом жилья в этом районе. Недавно прошедший ливень, размывший плохо заасфальтированные улицы, также сослужил нам скверную службу: машины увязли в лужах и грязи и невольно замедляли ход. Жидкая грязь выплескивалась из-под колес, разбрызгиваясь в разные стороны и заляпывая стекла.

На одном из поворотов Гулько круто вывернул руль, и его машину занесло в сторону. Я видела, как Олег Васильевич изо всех сил пытается совладать с управлением. Титаническими усилиями он с этой задачей справился, и погоня продолжилась.

К счастью, в этот час на дороге было не очень много машин, иначе все это дело вполне могло закончиться аварией. Видимо, Метлицкий рвался в какое-то конкретное место, потому что он вел машину достаточно уверенно и целеустремленно. Но вот куда? Где он собирался скрыться? Я мысленно начертила в голове карту данной местности, но так и не смогла обнаружить места, через которое возможно уйти незамеченным. Все дороги и пути, как ни крути, заканчивались тупиками. Возможно, Гулько, понимая неминуемость того, что его настигнут, просто хотел отсрочить этот страшный для себя момент и мчался вперед наугад, потеряв разум от страха?

Я издали попыталась рассмотреть выражение его лица. Оно было суровым и сосредоточенным. Руки крепко держали руль, периодически Гулько посматривал в зеркало заднего вида, но эмоции не слишком явно отражались на его лице – он только хмурился и пытался прибавить газу, хотя «девятка» и так летела вперед на пределе своих возможностей.

Гулько доехал до перекрестка в тот момент, когда там зажегся красный свет. Заместитель директора на бешеной скорости проскочил на красный свет, «мерс» последовал его примеру, и я, не отрываясь от «коллектива», сделала то же самое.

Это был последний перекресток в районе. Впереди показался железнодорожный переезд. Дальше черта города заканчивалась. Гулько, не мешкая и не раздумывая, свернул к переезду. Справа послышался шум набиравшего ход поезда, да и очертания состава уже явственно завиднелись. Наплевав на все, Гулько рванул вперед и снес хлипкий деревянный шлагбаум. Я увидела, как из небольшой высокой будки высунул голову смотритель, пожилой мужчина в форменной куртке и фуражке, и что-то прокричал. Однако пронесшийся мимо него «мерс», обдавший мужчину струей воздуха, а также и последующие действия его пассажиров заставили смотрителя захлебнуться собственным криком и поскорее спрятаться обратно.

Впереди начинался лес, сразу за железнодорожными путями. Преследователям на «Мерседесе» явно не хотелось, чтобы Гулько улизнул туда – это усложнило бы их задачу. Из правого окна иномарки высунулась рука с пистолетом, и прозвучали три выстрела – с равными промежутками, методично, один за другим.

Гулько пригнулся и прижался грудью к рулю. Я отметила, что человек с пистолетом метил в колеса – это означало, что им хотелось бы взять Гулько живым. Я уже тоже пересекла переезд, мысленно отдавая себе отчет в том, что, если пуля достигнет своей цели, мне неминуемо придется вмешаться. Позволить бандитам увезти Гулько на разборки я никак не могла – мне и самой требовалось поговорить с ним. Прикинув, что в «мерсе» сидят максимум человек пять, я успокаивала себя мыслью, что сумею с ними справиться. У меня в наличии имелись два пистолета и кастет плюс несколько гранат в бардачке. С таким арсеналом можно смело вступать в открытую схватку, имея все шансы на победу. К тому же я была уверена, что Гулько ради спасения своей жизни окажется на моей стороне. В смысле, на своей, конечно, но в данном случае это было одно и то же.