Пять миллионов неприятностей

Быстрыми механическими движениями перебирая простыни и полотенца, я думала о том, как часто люди хранят в подобных местах свои сбережения. Но это был не тот случай: Антон не хранил деньги здесь. Он вообще не хранил их дома, в этом я убедилась, не пропустив ни один уголок в квартире Метлицкого. Я тщательно обыскала и кухню, и туалет с ванной комнатой. И пока что я совершенно не понимала, что искал здесь таинственный мужчина в черном балахоне с капюшоном. Либо он действовал наугад, либо все же унес то, что искал, с собой, потому что ничего из того, что нашла я, явно не представляло для кого бы то ни было никакого интереса. Важно это было только для меня, потому что некоторые найденные бумаги явно носили деловой характер и, наверное, наконец-то открыли бы мне глаза на то, чем именно занимались Метлицкие и кому они перешли дорогу.

Так, в квартире Антона Владимировича мне пока что больше делать нечего. На первый раз достаточно. Пройдя к двери, я вышла из квартиры и аккуратно закрыла ее за собой и спустилась во двор. Отъехав подальше, я достала из сумки документы, найденные у Метлицкого в столе, и принялась их просматривать. Честно говоря, не все из них были мне понятны. Многие изобиловали какими-то экономическими и бухгалтерскими терминами, в чем я отнюдь не была сильна. И я справедливо решила, что лучше бы, для полной ясности, обратиться с ними к специалисту по подобным вопросам.

И я, недолго думая, набрала номер одного своего знакомого. Максим Игольников работал в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Он не очень-то любил делиться с гражданами подробностями и секретами своей деятельности, но при случае помогал мне. Я попросила его всего лишь помочь мне разобраться с документацией.

– Меня сейчас нет на месте, – ответил Максим. – Но ты можешь подъехать, я распоряжусь... Просто оставишь свои бумажки у меня на столе, а я, как вернусь, посмотрю их.

– Нет уж, мне, знаешь ли, не улыбается перспектива оставлять их вот так, без присмотра, непонятно кому, – отказалась я. – Я их с таким трудом добыла, и каждая может представлять ценность. А вдруг что-то пропадет?

– Обижаешь, Женя! – протянул Игольников. – Не забывай, где я работаю!

– Все равно! – стояла я на своем. – Давай лучше пересечемся в городе, я передам их тебе лично в руки.

– Тогда уж лучше в нотариальной конторе, под расписку, – сыронизировал Максим. – Для надежности.

– Так, конечно, и правда было бы лучше, – согласилась я миролюбивым тоном. – Так где ты сейчас?

Игольников вздохнул и сказал:

– Ладно, подъезжай к рынку на Строительной, сможешь? Подожди у входа, я подойду.

– Заметано, – с удовлетворением проговорила я и повернула к центральной улице, чтобы по ней доехать до шоссе, ведущего к рынку.

Он находился далеко от центра, в окраинном районе, и тащиться туда мне было совсем не с руки. Но спорить с Игольниковым не хотелось: Максим порой бывал весьма капризным, он мог заартачиться и вообще, сославшись на дела, заявить, что сегодня мы не сумеем встретиться. А информация мне требовалась как можно скорее, поэтому я решила согласиться на его условия.

Я припарковалась у входа, наблюдая за выходившими с рынка людьми. Это был так называемый овощной базар, один из самых дешевых и больших в городе. Повсюду стояли грузовые машины, и прямо из кузовов покупателям продавали различные плодоовощные культуры. Как раз начался сезон запасов на зиму, и многие люди подъезжали сюда на машинах, входили в ворота, после чего возвращались, нагруженные мешками и огромными сетками, наполненные картофелем, морковью, луком и всем прочим подобным.

Кряхтя, покупатели сгружали все это в багажники своих авто и с покрасневшими лицами отправлялись за следующей партией овощей. Почти всех мужчин сопровождали их вторые половины, все, как на подбор, настроенные по-деловому. Они покрикивали на своих мужей и выполняли руководящие функции.

Понаблюдав несколько минут за этой картиной, я наконец увидела Игольникова. Высокий, в длинном расстегнутом плаще, небрежно накинутом поверх делового костюма, он важно шествовал через ворота, неся на одном плече огромный полосатый арбуз, а на другом – длинную, желтовато-серую среднеазиатскую дыню.

Я высунулась из машины и помахала ему рукой.

– Привет, Евгения! – приветствовал меня Игольников, подходя к своему синему блестящему «Форду» и складывая на заднее сиденье свой товар.

– Никак, ревизию проводил? Успешно? – с усмешкой кивнула я на ворота рынка и многозначительно взглянула на арбуз и дыню.

– На что ты намекаешь, Охотникова? – погрозил мне пальцем Игольников. – Ревизию я и правда проводил, но за эти овощи денежки выложил из своего кармана!

– Это не овощи, а бахчевые культуры, – поправила я. – Темный ты человек, Игольников! Ладно, мне, в сущности, все равно, – ссориться с Игольниковым совершенно не было резона. – Как борьба с коррупцией?

– Крепчает, – кратко отозвался тот. – Так что там у тебя за бумажонки?

Я протянула ему комплект документов, найденных в квартире Антона Метлицкого.

– Максим, мне нужно как можно скорее! – серьезно попросила я.