Пять мужей для ведьмы

Хишика повиновалась, а я еще больше напряглась. В каких только заварушках я не бывала: и со спятившими работала, и с сектами сталкивалась, и запорами алкоголиков пугала. Но за чей-то там жезл в парикмахерской для хомячков среди ночи я еще не держалась.

— Я не в том настроении, чтобы о жезлы тереться. Да и вы не в моем вкусе. — Крурот и Хишика были более чем серьезны. — Хотя в жизни должно быть место исключениям. Только поклянитесь, что об этом никто не узнает!

Душеньке моя болтовня поднадоела, она меня толкнула и снова мне под крыло залезла. Я в жезл вцепилась, Крурот что-то с чувством прокричал, и нас чуть ветром не сдуло. Я откашлялась, волосы растрепавшиеся пригладила и осмотрелась. Ничего не произошло: как торчали в тесной комнатушке с заляпанной микроволновкой, так и торчим.

— Сюда, — Крурот указал на дверь в зал, откуда мы только что вошли.

«Ну все понятно! Сейчас я выйду, а там толпа до беспамятства любящих меня друзей, вспышки фотокамер и крики восторга от того, как круто меня разыграли!»

Я вышла за Круротом, и меня ослепило. Зажмурившись и прикрыв глаза ладонью, я не заметила, как выпустила Душеньку. Кое-как проморгавшись, я увидела траву под ногами — сочно-зеленую, освещаемую ярким солнцем. Подняв лицо, покрутила головой. Вокруг первозданная природа — пролески, речка, цветочные поля, порхающие над ними большекрылые бабочки. У меня дух перехватило, я на сто восемьдесят градусов развернулась и в дверь… А двери-то нет! Зато сбоку девичий голосок — неуверенный и наглый одновременно:

— Слава высшим силам Шейсауда! Хоть кто-то меня расколдовал!

Я с опаской на девицу покосилась. Миловидная, но с дерзостью в карих глазищах-угольках. Коричневое платье на тугом корсете, с пышной юбкой в пол. Темно-каштановые волосы в пучок на затылке собраны. Она руки в бока уперла, на меня вытаращилась и заявила:

— Сама ты Душенька! А меня Беллой зовут!

Глава четвертая

Белла Беллой, но в тот момент меня больше другое шокировало. В небе прямо над нами парил колоссальных размеров шар. Рукой до него, конечно, не дотянуться. Нас разделяло, как минимум, метров сто. Его стеклянная оболочка имела обтекаемую форму не только для осадков и других препятствий; ее огибали даже солнечные лучи, отчего шар не отбрасывал тени. Он сверкал, отражая отблески, но это не мешало мне увидеть своеобразные архитектурные строения внутри него. Туда бы вместился целый городской квартал!

Я снова в дверь. Руками в воздухе помахала, вокруг себя десять раз покрутилась, двадцать раз чертыхнулась и обреченно признала, что у Крурота и Хишики с головой все в порядке. Они действительно перенесли нас с Душенькой в параллельный мир, и выберусь я из него, только когда выполню главное условие сделки — помогу им найти злодея, покусившегося на жизнь королевы Шейсауда.

Крурот с Хишикой о чем-то перемолвились, и та к Душеньке моей осторожно приблизилась. Флакончик с синим зельем ей сунула и улыбкой намекнула, мол, выпей.

— Не буду я это пить! — Душенька от руки Хишики отбилась и в сторону шагнула.

И тут до меня дошло, что она на русском говорит. А я-то еще в квартире начала на шейсауднутом балакать.

— Что это за дьявольское снадобье? — спросила я. И главное — как вовремя! Уже не меньше часа прошло, как я его принудительно испробовала, а до сих пор даже мысли не допустила, что не мешало бы анализы сдать и промывание желудка сделать. Не зря говорят, жадность — всякому горю начало.

— Эликсир распознавания наречия, — пояснила Хишика. — Выпившему сулит мгновенное овладение тем языком, который он услышит первым.

— Впечатляющий скоростной курс по филологии, — с толикой зависти оценила я их магическое мастерство. — Можешь пить, — сказала я Душеньке. — Это — словарь шейсауднутого.

— Когда в последний раз я пила зелье, я превратилась в метелку! — рявкнула она.

— И судя по твоему наряду, было это в веке восемнадцатом.

— В девятнадцатом! — уточнила она так, словно я задела ее чувства. — А потом меня передавали из рук в руки, пока я к тебе не попала!

— Ты так кипятишься, будто это я тебя заколдовала! В то время даже моей прабабки в планах не было! А если мозг напряжешь, вспомнишь, кто тебя от плена последней ведьмы избавил! Жила у меня, как у Христа за пазухой!

— Да если бы не я, из тебя бы суп сварили, Виагровна!

— О каком девятнадцатом веке ты говоришь? — зло усмехнулась я, руки на груди скрестив. — Язык-то у тебя, как у гопника подзаборного!

— А я на слух никогда не жаловалась и в ногу со временем жила!

Вот стерва! Палец в рот не клади!

— Нам надо торопиться, — вмешался Крурот.

— Пей! — скомандовала я.

— Сама пей!

— Как хочешь! Я не собираюсь переводить тебе каждое их слово. — Я важно нос задрала, а сама периферическим зрением наблюдала, как Душенька постепенно смягчалась и успокаивалась.

Зелье она все-таки выпила.

И сознания лишилась.

— Ну вы и болваны! — покачала я головой, когда Крурот и Хишика подскочили к упавшей в траву Душеньке и заохали.

— Придется нести ее, — осведомил нас бородач, озираясь.

— А жирно этой кобыле не будет? — нахмурилась я. — Может, просто подождем, пока она очухается?