Пять недель в Южной Америке

В Буэнос-Айресе издается несколько десятков газет, выходящих утром… днем… вечером…, одна перед другой стремящихся сообщить самые свежие новости. С оперативностью прессы мы знакомимся, едва вступаем на перрон под дебаркадером вокзала. К нам подходят два репортера, один немедленно щелкает аппаратом, другой «берет» интервью. Сергей Васильевич по-испански находу кратко сообщает о наших скромных ботанических интересах.

Поезд пришел по расписанию, это было в 12 часов 30 ми-нут местного времени. В 3 часа дня мы купили газету, в которой прочитали большую статью о нас. Значительная часть содержания повторяла то, что было напечатано в газетах Росарио, но был и «свежий материал» вокзального интервью и помещен фотоснимок. К чести газеты скажу, что в статье не было особенно выпирающей клюквы, но снимок… можно было бы заменить любым другим негативом, ибо на этом отпечатке даже родная мать никого бы из нас не опознала.

Следующее знакомство-с «тайной» полицией: после интервьюеров к нам подходит штатский молодой человек и сообщает, что он агент тайной полиции, подтвердив это показом некоей жестянки на нижней стороне лацкана пиджака.

Он спросил, чем может быть нам полезен. Мы сказали, что нам нужно поскорее такси.

Агент бросился сквозь толпу выходящих из подъезда пассажиров и через полторы-две минуты подкатил на такси. Усадив двоих из нас, он побежал вторично, по пути что-то сказав носильщику, и так же быстро вернулся.

Носильщик, подвозивший наши вещи на тележке, намекнул нам, что такси в это время очень трудно достать.

Повидимому, его намек мы поняли правильно и «оценили» аргентинскими песо усердие этого явного агента тайной полиции: он приятно улыбался, захлопнув за нами дверцу и напутствуя нас прощальными взмахами руки.

***

В окошко автомобиля врывался горячий асфальтово-бензиновый воздух шумных авенид столицы. Движение в Байресе не менее оживленное, чем в Рио, но нет той лихорадочной гонки, что в бразильской столице, и нет подстегивающих надписей «не менее 60 км в час».

Город хорошо распланирован-проспекты пересекаются под прямым углом улицами (авенида и руа). В каждом квартале-номера домов в пределах сотни: один квартал имеет номер от 1 до 99, второй-100-199, третий-200-299 и т. д., хотя бы домовладений было больше или меньше. При такой системе любой адрес можно найти очень быстро.

Через полчаса мы уже осматривали город с высоты одиннадцатого этажа из окон нашего номера в гостинице.

Город не красив сверху. Плоский, с малым количеством зелени, с торчащими повсюду башенными полу-небоскребами над преобладающими трех —, пятиэтажными зданиями. И хоть сейчас и зима, но над городом вис-нет сизая дымка зноя, которым пышут кирпичные и бетонные здания в узких, плохо проветриваемых улицах.

Только в сторону к Ла-Плате как-то просторнее, там меньше небоскребов и видны большие пятна зелени парка Палермо, Ботанического и Зоологического садов, и за ними открываются безбрежная Ла-Плата и порт.

***

В тот же день мы отправились в Ботанический сад, находящийся в ведении муниципалитета.

Ботанический сад основан в 1898 г. Занимает он небольшую площадь, стиснутую в треугольнике многолюдных улиц. Местоположение сада, наличие возле него многих линий трамваев и автобусов и станций метрополитена обеспечивает ему большую посещаемость в отличие от сада Рио-де-Жанейро. Это наложило соответствующую печать на об-лик сада: здесь больше уделе-но внимания обслуживанию гуляющей публики, использую-щей его как парк, нежели просветительным задачам. Так, экскурсии по саду не проводятся, путеводитель не переиздавался с 1928 г., отсутствуют даже открытки со снимками замечательных растений или уголков сада.

Умбу

Сад построен в трех планах: имеется часть систематическая, где растения расположены по семействам; часть географическая, где представлены наиболее типичные растения флоры Аргентины, собранные по административным ее областям, и, наконец, часть сада отведена под показ различных архитектурных стилей парков, а также имеется несколько аллей, преследующих лишь эстетические цели.

Значительно более умеренный климат (климат «влажной приморской пампы»), чем в Рио, здешнему саду не позволяет иметь в открытом грунте очень много тропических деревьев, которыми так богат сад Рио-де-Жанейро. Зато тут более обильно представлена флора субтропиков, среди которой много форм, сбрасывающих листву на засушливый период года.

Вот замечательное дерево аргентинской каатинги из южных частей области Чакоумбу*. Это крупное дерево с необычайно толстым стволом, основание которого часто расползается в виде огромной глыбы, и от нее отходят один или несколько стволов, поддерживающих раскидистую крону. Дерево это не имеет настоящей прочной древесины, легкая пористая ткань ствола и ветвей может быть без труда проткнута ножом. Губчатое строение ствола позволяет растению скоплять большое количество влаги, которое, вероятно, является запасным на сухой период года. Плоды умбу похожи на плоды нашей шелковицы, только увеличенные раз в десять, но не представляют лакомства ни для кого, кроме птиц.