Пять недель в Южной Америке

Обычно засухи длятся в течение одного года, но нередко климатические условия нарушаются на 2 и даже 3 года подряд. Бывает, что засуха охватывает небольшую территорию. Если же она простирается на значительную территорию, что имело место в штате Сеара в 1915 году или в 1877 и 1932 годах по всей области сертан, то наступает катастрофическое бедствие. Частичная засуха на-ступает каждые 4-5лет, общая-через 10–11 лет, а засуха катастрофическая-через 50 лет. «Исключительная засуха сопровождается неописуемыми нищетой и лишениями», — пишет исследователь сертан Сильва Виэйра.

Население съедает все запасы и набрасывается в поисках пищи на малосъедобные дикорастущие растения, об употреблении в пищу которых в других местах не могло быть и речи и которые не обладают иными качествами, кроме способности обмануть на несколько часов мучительный голод, набивая желудок небольшим количеством целлюлозы.

Во время засухи даже дикие животные гибнут или убегают в другие районы. Путешественники Спикс и Мартиус, проезжавшие по сертанам в засуху, были пора-жены пустынностью пейзажа. Они записали: «Животные, кажется, совсем покинули эту выжженную пустыню. Жизнь и движение сосредоточены только в муравейниках. Птицы и млекопитающие, вероятно, переселились в области, более богатые водой».

Когда истощились последние источники пищи, население начинает массовое бегство в другие места, по пути питаясь чем попало, порой даже ядовитыми растениями и семенами.

Используют в пищу клубни макамбиры*, которые варят несколько часов, сушат и толкут, чтобы получить муку, напоминающую опилки. «Пища отчаявшихся» — так называют корни мукуны*. В большом бобе этого растения содержится 3–5 очень твердых и плоских семян, по цвету которых различают мукуну черную и мукуну красную. Во время голода идут в пищу обе, причем у красной используется и корень и семя, а у черной мукуны — только корень. Беженцы знают о ядовитости растения и едят ее уж тогда, когда нет никакой пищи. И даже это растение в годы сильных засух почти нацело истребляется отчаявшимися жителями.

Население сертан устремляется в поисках спасения к морю. Этот трагический исход запечатлен недавним очевидцем и исследователем сертан Пейшото. Он пишет:

«Обжигая шипы кактусов, они (беженцы. — Л. Р.) дают их скоту, и губы животных покрыты рубцами и запек-шейся кровью…. Люди ходят к далеким колодцам в поисках воды. Но колодцы пусты… Однако, если скот погиб-нет от истощения, то пропадет и надежда на бегство и нет уже надежды захватить с собой то, что можно спасти, и выйти вместе с другими на путь страданий… Однако человек уже исчерпал всё, что можно было употребить в пищу: чертополох, шике-шике* в виде бейжу*; макамбиру в виде муки; листья маниоки; перетертые и толченые семена мукуны, мытые и перемытые в девяти водах; омбу и пальму карнаубу, свой последний ресурс… Но что даёт это скудное и до сих пор считавшееся вредным питание?

Нет, нет больше ни передышки, ни надежды… нет, нужно бежать, если не хочешь погибнуть… Нужно отказаться от земли, гдебыло перенесено столько страданий…»

По пыльным и каменистым дорогам тянется бесконечная живая лавина. Бегут мужчины, женщины, дети-скелеты, обтянутые кожей, обезображенные болезнями [7].

«Трупы умерших от голода усеивают обочины дорог от сертан до моря», — описывает де Алмейда.

«… странствование в антисанитарных условиях, за-грязненная пища, отсутствие воды для мытья и обеззараживающих средств… превращают это шествие в похоронный марш, в погоню за смертью», — заключает Кастро.

Всякие болезни цепляются за истощенный организм. Уж я не буду их перечислять из того длинного списка, что тщательно составлен Кастро. Голодных людей поражают не только болезни, но и слепота. «Дети, которые ходили, начали снова ползать», — отмечают очевидцы по-следствий засухи.

Наконец, уже дойдя до моря, беженцы погибают тысячами от инфекционных заболеваний.

Врач Фиальо рассказывает, что лагери для беженцев в засуху 1932 г. были наполнены тысячами дизентерийных больных, распространявших заразу вокруг себя. Дизентерийные заболевания были многочисленны, так как обессиленные больные не имели ни соответствующих сосудов, ни специальных помещений для отправления естественных потребностей. В помещениях тучи мух разносили их слизисто-кровавые испражнения.

Во время засухи 1877 года беженцы, скопившиеся в Форталезе, подверглись массовым эпидемиям оспы, желтой лихорадки и дизентерии. Среди 124 тысяч жителей этого города было зарегистрировано 80 тысяч оспенных больных. За 1878 год в Форталезе от желтой лихорадки, бери-бери, водянки, дизентерии и оспы погибло 56 791 человек.

Только в штате Сеара в засуху 1877–1879 годов по-гибло 500 тысяч человек, то есть половина населения.