Пять невест ректора

Но я же дочь своего отца, верно? Я леди. Потому я гордо вскинула подбородок и посмотрела прямо в красные глаза Сибэля. В них тлело что-то настолько жуткое, что я нервно сцепила пальцы на пластине и сильно прикусила нижнюю губу, чтобы хоть как-то обуздать внутреннюю панику и привести себя в чувство.

– Мне кажется, что вы, достопочтимый герцог, немного не в том положении, чтобы угрожать, – ровно и спокойно ответила я и мысленно похвалила себя. Даже голос не дрогнул, молодчинка, Фэй!

– Потому что я сижу в круге, а ты якобы в безопасности? – заломил серо-стальную бровь ректор.

– Именно, – я позволила себе усмехнуться.

Но видят Святые деревья, с каждой секундой этого странного диалога мне становилось все более сложным поддерживать иллюзию сильной и независимой женщины, которая знает, что делает и готова к последствиям.

– А еще, наверное, потому, что ты можешь пропустить ко мне суккубу, – за меня озвучил основные аргументы упырь. – Видишь ли, Фэйниэль, все то, что ты перечислила – лишь неприятности разной степени тяжести. Даже если я проведу ночь с этой… как ее? Не важно в общем-то. В общем, это не сделает меня менее злопамятным. И суккубе я, понятное дело, ничего сделать не смогу, а вот той, которая организовала мне такие проблемы – запросто смогу ответить взаимностью!

Я молчала долго. Очень долго, наверное около минуты.

Покусывала губы и с отстраненным удивлением замечала металлический привкус крови во рту.

Повисшую паузу нарушил Король Нежити.

– Девочка, не нужно до крови себя кусать. Поверь, это не добавляет мне спокойствия. И вообще, раз ты прониклась анонсами, то предлагаю закруглиться с угрозами и поговорить по нормальному. Признаваться станешь?

– Не могу, – неохотно ответила я.

– Ночь длинная, – усмехнулся в ответ упырь, показывая клыки. – А у меня очень много аргументов.

– Вы зря зашли с козырей, – не удержалась от ответного укола я. – Вряд ли меня можно чем-то впечатлить настолько же сильно, как возможными пытками.

– Я похож на того, кто станет пытать прекрасную деву? – крайне фальшиво удивился Сибэль и, перекинув вперед длинные волосы, добавил. – Всегда можно сначала показать что-то крайне нелицеприятное с комментариями «с тобой тоже самое будет».

И вот за этого садиста я собираюсь замуж?!

Говорят, что любовь меняет мужчин. Интересно, умертвий тоже меняет, или это распространяется только на полностью живых индивидов?

– У меня крепкие нервы.

– И это прекрасно, – кажется не на шутку обрадовался моей психологической устойчивости упырь. – Чтобы общаться со мной, нужны очень крепкие нервы!

– А если я не хочу с вами общаться? – чисто интереса ради спросила я.

– Ты станешь моим секретарем, само-собой, что тебе придется со мной много общаться. Мне любопытно. Видишь ли, Фэй, в посмертии не так много приятных сторон, и одна из них – диалог. Я привык себя баловать.

Я прям умилилась!

Продолжить дискуссию мы не успели. Для начала меня с головой окатило осознание собственной непривлекательности, а упырь вскинулся, с жаждой в красных глазах глядя во мрак за моей спиной.

Спустя десяток секунд и мои уши уловили тихую поступь босых ног.

– Добрый вечер.

У нее был очень мягкий и нежный голос. Он скользил по коже как самое дорогое и роскошное кружево. Красивое, но жесткое. Царапает.

– Добрый, – чуть хрипловато ответила я и мигом утонула в собственной же мыслеречи на тему того, что не дело, чтобы у эльфы были такие голоса.

Так! Фэй, приди в себя!

– Выпусти меня из круга, – приказал ректор, зачарованно глядя на появившуюся возле первого барьера девушку.

М-да… чую ночь будет веселая!

Я лишь с тяжелым вздохом покачала головой, запахнулась в плащ еще сильнее и машинально поискала взглядом куда бы присесть. Мест не обнаружилось, но камень под ступнями был все еще теплым и, кажется, остывать не собирался, потому я решительно плюхнулась прямо на него, решив, что стоять до утра, как стойкий часовой точно не буду.

Покосилась на суккубу. Она была возмутительно прекрасна даже после того как проползла через розарий. Знаете, то чудесное женское свойство выглядеть соблазнительно совершенно в любом облике.

Моя раненная магией самооценка вновь пискнула что-то жалобное с уровня плинтуса.

Я ущипнула себя за запястье и посмотрела уже в другую сторону. Облик суккубы оказался слишком резонансен.

А там… а там был мертвый эльф. Который пялился на подошедшую Нарвиэль с таким выражением лица, что у меня от возмущения даже уши торчком встали, да из мозгов вынесло все закомплексованные мыслишки.

Сибэль глядел на Плаксу с желанием. Его длинные пальцы невесомо касались золотистой преграды, а та жалила короткими молниями, но ректор даже не вздрагивал. Он смотрел. На нее.

Я тоже посмотрела. Чисто ради того, чтобы не зарычать и не сотворить какой-то ерунды.

Нарвиэль как раз закончила ощупывать голубую преграду и сейчас прижимала к высокой груди обожженную руку. Наши взгляды встретились и я выдохнула сквозь зубы, увидев насколько яркая и светящаяся у нее радужка. Изумрудно-фосфоресцирующая.

– Фэйниэль… – суккуба улыбнулась и крадучись перешла по траве поближе ко мне. – Фэйниэль, пусти меня?