Пять отвлекающих маневров

— Где-то в Лондоне, точный адрес я не запомнил. Он задавал кучу вопросов, на что я рассказал о жизни странствующего художника. Думаю, он все же решил, что это просто отговорка. Хотя, если вдуматься, на тот момент мой рассказ был близок к истине. Еще он спрашивал, какой смысл в бродяжничестве и тому подобные глупости, интересовался, откуда я иду. Пришлось ответить, что из Галлоуэйя. Когда мы добрались до Брафа, я сообщил, что дальше отправлюсь пешком. В голову закралась мысль, что я еще слишком молод, чтобы умереть в автокатастрофе, можно сказать, в самом начале пути. Он выглядел малость разочарованным, но пожелал мне удачи. «Бык» привлек мое внимание тем, что выглядел поскромнее остальных заведений. Как раз при взгляде на него меня и посетила мысль о смене вывески. И, надо сказать, очень вовремя, потому что как раз на следующий день испортилась погода, что было полной неожиданностью и похоронило мои планы с рисованием холмов и озер. В результате я здесь.

Фаррен снова взялся за кисть и возобновил труды над «Собакой и ружьем».

— Ну и приключения, — вздохнул Уимзи. — Однако, проблема в том, что вы не в состоянии предъявить ни единого доказательства правдивости своей истории. Никто не может точно сказать, где вы были с вечера понедельника до трех часов пополудни вторника.

— Что? Ох, я об этом уже забыл… Но все ведь не настолько серьезно, а? В конце концов, я дал совершенно нормальное, удовлетворительное объяснение.

— Для меня оно, возможно, и удовлетворительное, — согласился Питер. — Но для полиции…

— Да к черту полицию! Я же говорю, Уимзи… — тут налицо живописца легла тень сомнения. — Значит ли это, что я должен вернуться?

— Боюсь, что да. К сожалению.

Лорд Питер посмотрел мимо Фаррена на дверь черного хода гостиницы, откуда показались две широкоплечие мужские фигуры в твидовых костюмах. Фаррен, почувствовав смутную тревогу, повернул голову.

— О, Боже, — только и смог вымолвить он. — Это конец. Арест. Неволя. Тюрьма.

— Да, ситуация… — сказал Питер еле слышно. — И на этот раз вы не сбежите.

История Стрэтчена

— Велосипеды?! — завопил Макферсон. — Ни слова больше о велосипедах! Меня тошнит от одного упоминания о них! Кто бы мог подумать, что из-за двух-трех велосипедов поднимется такая суета? Один в Лондоне, другой в Критауне… И будто этого мало! Пропал еще велосипед Уотерза… Непонятно, то ли мы должны арестовать Уотерза за убийство, толи разыскивать какого-то велосипедного вора.

— Да, все непросто, — посочувствовал Уимзи. — Полагаю, никто не видел, как Уотерз садился на яхту в Дуне?

— Если бы кто-то видел, стал бы я, по-вашему, сейчас мучиться?! — гневно вскричал инспектор. — Есть один свидетель, который утверждает, что кто-то пробирался по песку вдоль берега, но это было на расстоянии полумили от наблюдателя. Кто сможет утверждать, что это был именно Уотерз?

— Должен признаться, — заметил его светлость, — что никогда еще не видел так много настолько неубедительных алиби. Кстати, инспектор, вы не проверяли рассказ Фергюсона?

— Фергюсона? — переспросил Макферсон с обиженной интонацией школьника, перегруженного домашними заданиями. — Нет, о Фергюсоне мы не забыли. Я съездил в «Спаркс Энд Крисп» и допросил тамошних работников. Двое из них вспомнили его. Парень с первого этажа, дежурящий в холле не смог указать точное время, но опознал Фергюсона по фотографии и утверждает, что именно он в понедельник днем отдал двигатель в починку. Он также посоветовал показать фото другому служащему, мистеру Сондерсу, и вызвал его ко мне по внутреннему номеру. Сондерс производит впечатление хваткого и смышленого малого. Он сразу выбрал из шести предложенных фотографий нужную, а после нашел запись в регистрационной книге о поступлении двигателя.

— Молодой человек может под присягой назвать время визита Фергюсона?

— Он не рискнул поручиться за точность до минуты, но припомнил, как, вернувшись с обеденного перерыва, увидел, что Фергюсон уже сидит в мастерской. Обед там обычно с половины второго до половины третьего, но в тот раз приемщик несколько задержался, и Фергюсону, по-видимому, пришлось прождать чуть дольше. Сондерс настаивает на том, что было около трех. Возможно, без десяти.

— Примерно то же самое утверждает Фергюсон.

— Да, тут их слова сходятся.

— Хорошо, допустим. Это все, что сказал Сондерс?

— Практически да. Кроме одной детали: его удивил характер повреждений двигателя. Агрегат, по мнению служащего, выглядит так, как будто кто-то хорошенько приложился по нему молотком.

— Забавно. Этот факт, конечно, будет отмечен в отчете механика. Кстати, с ним вы говорили?

Инспектор неохотно признался, что еще нет, но тут же добавил, что не понимает, какое отношение к делу имеет эта деталь.

— Может быть, — задумчиво предположил полицейский, — некий злоумышленник был заинтересован в том, чтобы Фергюсон не смог с утра завести машину?

— Инспектор! — воскликнул Уимзи. — Вы прямо читаете мои мысли! Я подумал о том же самом.