Пять песен мира. Книга 2

— Это правда, — сказала Василиса. — Мы с Алексом вместе. Сейчас нам уже ни к чему это скрывать. Мы больше не на Дираксисе. Линда, тут никто никем не командует. Нам просто нужно выжить, и добраться до Демьяна. Когда все закончится, мы обязательно найдем для тебя дом, — Василиса сунула излучатель в кобуру. — Мы вместе бросили вызов системе, и теперь нужно думать не о себе, а о людях. Поверь, я хочу найти свои воспоминания не меньше, чем ты хочешь обрести дом и любовь, но нам сейчас не до этого. Кстати, а почему Фарвелл называл тебя приемной?

— Очевидно потому, — Линда утерла слезы рукавом, — что я не его родная дочь, а приемная. Мы с мамой были для него чужими.

— А где мама? — поинтересовалась Василиса.

— Ее я никогда не видела. Но отец если и говорил о ней, то говорил так, будто она чужая. Когда он учил меня управлять машиной, я иногда спрашивала его, где мама. Он сразу мрачнел, раздражался, и говорил, что она исчезла. Ему точно было неприятно ее вспоминать.

Алекс оцепенел от неожиданного приступа злобы, и стиснул кулаки до боли в суставах пальцев. Перед его мысленным взором вспыхнули воспоминания Фарвелла, в которых он толкнул Трейси в толпу. Очень хотелось рассказать все Линде, но Алекс потупил взгляд, разжав пальцы.

Иногда правду лучше умалчивать. Правда бывает жестокой и болезненной. Она порождает в человеке хроническое недоверие к людям, с которым очень трудно жить, и порой из-за этого становится невозможно довериться тем, кто этого заслуживает. Пребывание в сладкой лжи делает человека счастливее, чем знание правды. Так чаще всего.

У Алекса возникла мысль, а стоило ли вообще говорить правду людям?

Вспомнилось ему, как Василиса говорила про умалчивание истины ради большого блага и выживания человечества.

Нет, подумал Алекс, не в этом случае.

На земле, под облаками, если верить косвенным признакам, еще жили люди. Другие люди, существование которых скрыли от жителей Дираксиса. Конечно, над облаками существование было комфортнее, и жизнь в Дираксисе намного меньше походила на выживание, чем здесь, внизу. Но комфорт сохранялся ровно до появления Грозового гиганта. Алекс понимал, что при очередном нападении, которое нельзя будет выдержать, людей просто сбросят, как опасный груз.

И речь будет идти не о выживании человечества, а о выживании горстки избранных, обладающей достаточным количеством денег, чтобы позволить себе жизнь на Альфе.

Нет. Такую правду точно нельзя скрывать. История лгала. Люди жили в плену ложных представлений, необходимых для сохранения покорности. Все ведь было совсем не так, как преподносило правительство, и делало оно это ради сохранения власти, а не ради безопасности народа.

«Существует только человеческий эгоизм, сын, — из памяти донесся голос Валериана. — Ты никогда не сможешь наверняка сказать, хорошо поступаешь, или плохо. Люди делают что-то исключительно ради своих интересов, и даже если они говорят, что делают это ради тебя, то делают это ради себя.

— А ты, папа? Ради себя заботишься обо мне?

— И да, и нет. Я хочу загладить вину перед матерью и дать тебе жизнь, которой она для тебя хотела. Я так делаю потому что чувствую, что так надо. Ты должен делать так, как чувствуешь, сын. Только тогда твой дух будет спокоен».

Делать так, как чувствуешь. Алекс чувствовал необходимость рассказать людям правду, и защитить их от тирании правительства, что видело в них лишь ресурсы.

И неважно было, какая именно логика служила мотиватором для этого действия. Алекс не знал, что ему даст защита людей, не думал об этом. Он просто так чувствовал.

А делать нужно так, как чувствуешь.

— Нам нужно идти дальше, — сказал Алекс. — Нужно искать еду. Раз уж мы в человеческом поселении, то тут должна быть еда, а еще должен быть транспорт.

— Ну, поселение крупное, — пожал плечами Дональд. — Если на планете живут люди, то по идее все уже давно разграблено.

Ящерка на слова «еда» и «транспорт» отреагировала с интересом. Она отбросила флягу в сторону, потом подняла уши, и спрыгнула с кровати на пол. Простучала лапками под Алексом, проскочила у него между стоп, и метнулась в коридор. Затем, спустя пару секунд, вернулась, а потом опять убежала. И так несколько раз.

При этом ящерка урчала, и будто бы пыталась общаться с людьми.

— Что она делает? — с непониманием спросила Василиса.

Ящерка снова выросла на пороге, стоя на двух лапках, как суслик, и внимательно-внимательно смотрела на людей. Когда ее в очередной раз не поняли, то всем показалось, что она недовольно закатила глаза, то ли раздражаясь от человеческой глупости, то ли жалея, что говорить не могла.

Вдруг ящерка зубами стала тянуть Алекса за штанину, увлекая его за собой. Она сердито сопела ноздрями, пыхтела и рычала, царапала пол коготками, силясь утянуть «глупого человека» из комнаты.

— Да у нее же развита вербально-образная система! — изумленно изрек Данни, и изобразил лицом снизошедшее в его мысли озарение. — Нам нужно идти за ней!

Глава 14

— Какая система? — Алекс с непониманием изогнул бровь.