Пять поросят

— Их показания совпадают?

— Почти. Я еще ни разу не видел, чтобы двое свидетелей описывали какое-нибудь событие совершенно одинаково. Вам это известно не хуже меня, мсье Пуаро.

Пуаро кивнул. И сказал задумчиво:

— Да, было бы интересно посмотреть… — И замолчал.

— Я провел в доме обыск, — продолжал Хейл. — В спальне миссис Крейл в нижнем ящике был найден небольшой флакон из-под жасминовых духов, завернутый в шерстяной чулок. Пустой. Я снял с него отпечатки пальцев. Они принадлежали только миссис Крейл. При анализе в нем были обнаружены остатки почти выдохшегося жасминового масла и свежего раствора кониума.

Я предупредил миссис Крейл о правилах дачи показаний и показал ей флакон. Она отвечала охотно. Она была, сказала она, в очень плохом настроении. Выслушав от мистера Мередита Блейка описание свойств настойки, она осталась в лаборатории, вылила жасминовые духи, которые у нее были при себе, и наполнила флакон настойкой кониума. Я спросил ее, зачем она это сделала, и она ответила: «Есть вещи, о которых мне не хотелось бы говорить, но со мной вдруг случилась беда. Мой муж собирался оставить меня ради другой женщины. Если бы это произошло, я предпочла бы умереть. Вот почему я взяла яд».

Хейл умолк.

— Что ж, это звучит правдоподобно, — сказал Пуаро.

— Может быть, мсье Пуаро. Но это не совпадает с тем, что она говорила раньше. На следующее утро случился очередной скандал. Часть его слышал мистер Филип Блейк. Мисс Грир — другую часть. Скандал разразился в библиотеке между мистером и миссис Крейл. Мистер Блейк был в холле и слышал кое-какие подробности. Мисс Грир сидела на террасе возле открытого окна библиотеки и слышала гораздо больше.

— И что же они слышали?

— Мистер Блейк слышал, как миссис Крейл сказала: «Ты и твои женщины! Я готова тебя убить. Когда-нибудь я тебя прикончу».

— Никакого упоминания о самоубийстве?

— Нет. Никаких слов вроде: «Если ты это сделаешь, я покончу с собой». Мисс Грир засвидетельствовала примерно то же самое. По ее словам, мистер Крейл сказал: «Постарайся относиться к этому разумно, Кэролайн. Я тебя люблю и всегда буду заботиться о вас — о тебе и о ребенке. Но я хочу жениться на Эльзе. Мы всегда были готовы предоставить друг другу свободу». На что миссис Крейл ответила: «Хорошо, но не говори потом, что я тебя не предупредила». — «О чем ты?» — спросил он. И она сказала: «О том, что люблю тебя и не собираюсь от тебя отказаться. Я скорей тебя убью, чем отдам другой женщине».

Пуаро чуть шевельнул рукой.

— Мне представляется, — пробормотал он, — что мисс Грир вела себя крайне неразумно, настаивая на браке. Миссис Крейл вполне могла отказать мужу в разводе.

— И на этот счет у нас есть свидетельские показания, — сказал Хейл. — Миссис Крейл, по-видимому, кое в чем призналась мистеру Мередиту Блейку. Он был старым и верным другом. Он расстроился и решил переговорить с мистером Крейлом на этот счет. Произошло это, могу я сказать, накануне днем. Мистер Блейк весьма деликатно попенял своему приятелю, заметив, что он будет огорчен, если брак мистера и миссис Крейл так катастрофически распадется. Он также указал на то, что мисс Грир еще очень молода и что для такой молодой женщины крайне неприятно быть замешанной в бракоразводном процессе. На что мистер Крейл ответил, усмехнувшись (бесчувственный он был человек): «Да Эльза вовсе об этом и не помышляет. Она и не собирается участвовать в бракоразводном процессе. Мы это устроим, как обычно».

— Следовательно, мисс Грир вела себя недостойно, затеяв подобный разговор, — заметил Пуаро.

— Вы же знаете, что такое женщины! — сказал старший полицейский офицер Хейл. — Как они готовы схватить друг друга за горло! Так или иначе, ситуация создалась нелегкая. Не могу понять, почему мистер Крейл это допустил. По словам мистера Мередита Блейка, он хотел завершить картину. Вам это что-нибудь говорит?

— Да, друг мой, полагаю, да.

— А мне нет. Человек сам искал себе неприятностей.

— Возможно, он всерьез рассердился на молодую женщину за то, что она чересчур распустила язык.

— О да. Мередит Блейк тоже так сказал. Если он хотел закончить картину, не понимаю, почему бы ему было не взять несколько фотографий и не поработать с ними. Я знаю одного малого — он делает акварели-пейзажи, — он так и работает.

Пуаро покачал головой.

— Нет, я вполне могу понять Крейла. Поймите, друг мой, что в ту пору картина была для него важнее всего на свете. Как бы он ни хотел жениться на этой девушке, картина была для него прежде всего. Вот почему он надеялся, что во время ее пребывания у них в доме ничего не обнаружится. Девушка, конечно, придерживалась совсем иной точки зрения. У женщин всегда на первом месте любовь.

— Мне ли об этом не знать? — почему-то с чувством отозвался старший полицейский офицер Хейл.

— Мужчины, — продолжал Пуаро, — а в особенности люди искусства, устроены по-другому.