Пять президентов

— Я это знаю, — улыбнулся Таратура. — Кстати, наверное, и ваши люди тоже. Я должен вам сказать, что с ними труднее всего работать.

— Благодарю за комплимент. — Дорон склонил голову. — Но сегодня за вами «хвостов» не будет, по крайней мере моих. Не беспокойтесь об этом.

«Так я и поверил», — подумал Таратура.

…Дитрих проводил Таратуру. Выскользнув из люка, Таратура отряхнул с костюма комочки земли и направился к выходу из парка.

Кто-то схватил его за запястье железной хваткой.

— Таратура, стой! — сказал незнакомец. — Пойдёшь со мной.

— Хорошо, — неожиданно согласился Таратура.

Рыжий детина задумался, но руку всё же отпустил.

— Так-то лучше, — пробормотал он. — Бенк Норрис не любит, когда его не слушаются.

Они медленно шли по аллее парка. Таратура чуть впереди, Норрис сзади.

— Подожди, — остановился Таратура, — у меня развязался шнурок.

Он нагнулся. Норрис слегка наклонился, пытаясь разглядеть, что делает его спутник.

Сильный, резкий удар правой сбил Норриса с ног. Он грохнулся об землю, как чушка металла. Деревья поплыли в сторону, откуда-то из-за них выплыло лицо Чарлза Квика, «короля Эфитрии», который всё-таки побил Норриса в той решающей схватке. Точно таким же ударом в солнечное сплетение.

Когда Норрис очнулся, в парке никого не было.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

Таратура не один раз ходил «хвостом» за преступниками всех мастей и поэтому отлично знал, как нужно от них избавляться.

Заскочив в кабачок «Старый моряк», он поздоровался с хозяином и, подмигнув ему, направился к чёрному ходу. Хозяин не сказал ни слова: он отлично всё понимал и молчал, когда его клиенты предпочитали чёрный ход парадному.

Пройдя дворами, Таратура вышел на главную улицу и, миновав несколько домов, вновь исчез в одном из подъездов. Пройдя на второй этаж, он остановился и прислушался. «Хвост» не появлялся. В конце коридора был балкон — о его существовании Таратура знал. Он открыл стеклянную дверь и вышел на балкон. Во дворе трое ребятишек возились возле кучи песка. Больше никого не было. Таратура спрыгнул вниз и поморщился от боли. Правая рука ныла. Он ударил Норриса настолько сильно, что, кажется, вывихнул кисть. Сейчас, когда он опёрся на руку, острая боль пронзила тело. Таратура пересёк двор, очутился в одном из переулков, примыкающих к дому, где скрывались Чвиз и Миллер, и облегчённо вздохнул. Его нелёгкая миссия была закончена.

Только сейчас Таратура понял, насколько он устал. Он хотел уже было войти в подъезд, когда заметил у одного из входов в дом двух человек.

Кажется, они не смотрели в его сторону, но даже если бы смотрели, всё равно необходимо было предупредить учёных: дом обнаружен! Эти двое были чужаками, один из них — полицейским. Таратуре даже показалось, что он знает его, настолько знакомой была фигура этого человека. Метнувшись в подъезд, Таратура бросился в левую галерею. И даже не услышал, а скорее понял, что те двое кинулись за ним.

Таратура добежал до конца галереи, а затем — вверх по лестнице. Его окутали сумрак и прохлада бетонных перекрытий. Он прислушался. Сзади доносился топот.

Оставался единственный выход — наверх. Таратура, перепрыгивая через две ступени, побежал туда. Вот и третий этаж. Один из преследователей, вероятно, отстал. Он что-то крикнул, но Таратура не разобрал слов.

Дверь на чердак была закрыта. Таратура растерялся: он оказался в ловушке. Преследователи близились, они тоже перепрыгивали через ступени.

Не раздумывая, Таратура навалился плечом на чердачную дверь. Прогнившие доски треснули, и он упал на рухнувшую дверь. Острая боль вновь резанула тело — рука, повреждённая в парке, давала о себе знать.

Таратура вскочил и, опрокидывая на пути какие-то корзины, ящики, стулья, побежал к светлому пятну — это было слуховое окно.

Он выбил стекло и протиснулся на крышу.

За ним катился шум преследования. Те двое уже приближались к окну.

Черепичная крыша была очень скользкой. Балансируя руками, Таратура осторожно шёл по коньку. В двадцати шагах начиналась крыша другого дома, а там пожарная лестница и — спасение.

— Таратура, стой! — услышал он знакомый голос Честера. — Вернись!

Таратура остолбенел. «Честер? — мелькнуло в голове. — Почему он?»

Левая нога заскользила, и Таратура упал. Тело медленно поехало по крутому склону крыши. Судорожным движением Таратура попытался дотянуться до стойки телевизионной антенны. Но, когда пальцы почувствовали металл, сознание помутилось от пронизывающей боли. «Как глупо…» — успел подумать Таратура, скользя к пропасти.

…Когда Честер и Гард сбежали вниз, возле распростёртого на земле тела собирался народ.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ 18. Чья возьмёт? ⠀⠀ ⠀⠀

Осторожный стук в дверь заставил Миллера и Чвиза переглянуться. Миллер стоял у окна, Чвиз сидел в кресле. Оба они не пошевелились.

Стук повторился.

— Это не Таратура, — стараясь говорить спокойно, произнёс Миллер.

— Что будем делать? — спросил Чвиз.

Миллер ничего не ответил, лишь нервно закурил сигарету. В дверь снова постучали, и теперь в стуке определённо чувствовалось нетерпение.

— Он мог потерять ключ, — сказал Чвиз.

Миллер пожал плечами:

— Спросите.