Пять президентов(Изд.1997)

И все же Дорону трудно было сосредоточиться на текущих делах. Каким-то внутренним чутьем он инстинктивно почувствовал, что именно сегодня вздымается гребень событий, влекущих его вверх. И потому он не удивился, когда Дитрих положил на стол экстренный выпуск газеты. Экстренный?! Дорон, торопливо пробежав полосы, с некоторым разочарованием отложил газету. Всего-навсего утренняя речь президента на благотворительном собрании. «Ну и энергия у старика!» — подумал он. Внезапно он снова схватил газету. Какое-то несоответствие, какая-то нелогичность… Так и есть. Он еще раз перечитал это место. «С печалью я гляжу на бурные проявления низменного инстинкта непросвещенных масс, которые так ясно проявляются в оглушительном реве толпы на регби, этой грубой, отталкивающей игре, достойной только пьяниц. Я поднимаю этот бокал (Дорон иронически улыбнулся) за то, чтобы у нас было больше больниц, церквей и школ — и меньше пьяниц! Больше воздержания от порока — и меньше упоения грубыми зрелищами!»

Дорон с досадой отшвырнул газету. Когда только эти политики научатся быть логичными! Впрочем, это в их характере: сегодня говорить одно, а завтра — нечто прямо противоположное. Но чтобы в один и тот же день! Старик явно теряет чувство меры.

— Господин генерал, вас просит президент.

— Как?

— Вас просит президент.

Дорон вытер вспотевший лоб. Что, если телепатия действительно существует, и стоит подумать о президенте, как он тотчас…

— Слушаю вас, господин президент.

— Генерал, сегодня весь день я думаю о вашем богопротивном дублировании и молю Бога, чтобы он простил мне мой грех.

В трубке трещало, и Дорон еле слышал голос президента.

— Господин президент! — заорал Дорон. — Я не понимаю вас! Плохо слышно!

— И я решил… — Голос наконец прорвался сквозь треск помех и зазвучал так громко, что Дорон отвел трубку от уха. — … решил с Божьей помощью прекратить ваши пагубные опыты впредь до… — Голос опять пропал.

— Господин президент, господин президент! Но ведь четверть часа назад вы твердо обещали… Алло, не слышу! Можно подумать, что вы говорите из автомата!

— Я говорю из своей машины. Четверть часа назад я не видел этих бедных мартышек…

— Каких мартышек?! — Дорон сел.

— … которые как две капли воды похожи друг на друга, и даже родная мать не может их различить. Но если Богу позволено так делать, то для нас это грех!

— Господин президент! Что с вами? Откуда вы говорите?

— Из зоопарка. Здесь так хорошо светит солнце, поют птички, и как я подумаю о том, что у нас творится… Я твердо решил. Прощайте.

— Алло, алло!

Но трубка уже безмолвствовала.

— Безумие какое-то! — Дорон был бледен. — Откуда президент звонил первый раз?

— Из усадьбы. Это точно. Показал пульт, и, кроме того, я узнал голос его секретаря Джекобса.

— Быть не может! За пятнадцать минут доехать до… зоопарка?! Я ничего не понимаю! Дитрих, Мартенса мне! Срочно!

Мартенс, доверенное лицо Дорона в охране президента (благородный псевдоним шпиона), к счастью, оказался на месте.

Дорон выхватил трубку из рук Дитриха и заговорил с Мартенсом сам:

— Где сейчас президент?

— Простите, это вы, господин генерал? Докладываю. Президент сегодня встал как обычно, то есть поздно, у него был отличный стул…

— Вы получите сто кларков, если без лишних слов точно и коротко скажете мне, где сейчас президент!

— В данную конкретную минуту?

— О Боже!!!

— В данную минуту господин президент находится у себя в кабинете.

— Вы в этом уверены?

— Господин генерал, я не пьян, и если вы думаете, что я пьян…

— Нет, нет! Он точно в кабинете?

— Так же точно, как то, что вы обещали мне сто кларков.

«Подонок!» — выругался про себя Дорон.

— И он не уезжал в зоопарк?

— В зоопарк? Президент сроду не бывал в зоопарке. Болтают, будто утром он уезжал на радио, но чтобы в зоопарк…

— Болтают или выезжал?

— Болтают. А то бы я знал. Президент сидит в своем мягком кресле и…

Но Дорон уже повесил трубку.

— Дитрих! Во-первых, выдать этому дураку сто кларков. Во-вторых, найти среди охраны человека поумней. В-третьих… Нет, во-первых! Немедленно выяснить, где Миллер.

Когда секретарь вышел, Дорон схватил со стола пустотелую гипсовую копию статуи Неповиновения и изо всех сил запустил ею в стену. Она с грохотом разлетелась на мелкие осколки. Генерал недаром изучал научную информацию. Он знал, что психологи рекомендуют нервам именно такую разрядку.

Ла-Ронг мог еще неделю спать спокойно. Дорону было теперь не до него.

— Выяснили? — встретил он Дитриха вопросом, как только тот переступил порог.

— Прислуга отвечает, что профессор не был дома со вчерашнего вечера. Его супруга третьего дня уехала к своим старикам в Паркинсон и вернется только в субботу.

— Достать из-под земли!

— Да, генерал, — поклонился Дитрих.

— Целым и невредимым!

И тут на пульте снова зажегся желтый огонек. Дорон покосился на него со страхом.

— Вас слушают, — сказал Дитрих, щелкая рычажком. — Даю.

Он зажал ладонью микрофон:

— Господин генерал, это он сам.

— Президент?

— Миллер.

«Надо обратить серьезное внимание на телепатию, — машинально подумал Дорон. — Она существует!»