Пять рассерженных жён

Сердце моё зашлось от нежности и любви. Я выбежала из кухни. Санька уже мчался мне навстречу. Я бросилась к нему, он ко мне, Евгений к бабе Рае, баба Рая к чемоданам…

И началось вавилонское столпотворение. Все говорили хором, никто никого не слушал, но радость лилась рекой.

— Мама! Мама!

— Сынок! Сынок!

— Вот же ж как же ж это ж можно же так засратися-то я вас спрошу? Это ж всего ж-то ж за один-то ж месяц, дорогие ж вы ж мои!

— Почему так рано? Баба Рая, я бы сам вас встретил и домой привёз!

— Молчи ж уже ж, что б ты б там привёз…

— Сыночка, как ты вырос и похудел…

— Мама, мама, я наловил тебе бабочек, насобирал ракушек и камушков красивых. Посмотришь?

— Он же ж, герой он наш, насобирал, а я ж это ж все ж тащила, на горбу ж своём, килограммы ж эти.

— А папа сделал мне шведскую стенку? — последний Санькин вопрос прозвучал настоящим выстрелом.

Шведскую стенку!!!

Папа, то есть Евгений, побледнел и привалился к нашей, с ободранными обоями.

— Я тебе завтра сделаю, сынок, — начал мямлить он и, вдруг хлопнув себя по голове, закричал: — Баба Рая! Что вы делаете?!

— Дак распуковываю ж чумаданы, — степенно пояснила баба Рая.

— Запаковывайте обратно. Мы едем на вокзал!

— Как — на вокзал? — хватаясь за сердце и прижимая к себе сына, закричала я.

— Почему на вокзал? — зарываясь в меня, заплакал Санька, забыв, что он уже не маленький.

— Опять жа ж что ли ж на вокзал? — расстроилась баба Рая. — А я ж такси уже отпустила ж.

— Почему вы не дали телеграмму? — рассердился Евгений. — Я бы вас встретил.

Баба Рая обиженно поджала губы и шарманку свою завела голосом на удивление заунывным:

— Дак мы ж сидели ж там, в вашем море, сидели ж, да и соскучились. «Поехали Санька до хаты,» — сказала я. Мы и поехали. Все, молодёжь, я к сестрице своей на недельку хочу, в деревню, молочка, медика. Да и от Саньки, буяна этого отдохну. Ой, надоел жа ж мне! Главно, на море уже побывала, у черта на куличиках, а к родной сестре, что у меня под носом в деревне, добраться никак не могу. Шестьдесят вёрст от Москвы. Не-е, молодёжь, Саньку свово берите, и поехала я. Или не положен мне отпуск?

— Положен, очень положен, — заверил Евгений. — Я даже отпускные вам выплачу вперёд, только и Саньку с собой в деревню возьмите, — сказал он, лихорадочно шаря по карманам. — Я и отвезу туда вас сам. Прямо к сестрице и прокачу с ветерком под самый её домик.

Баба Рая задумалась, не слишком возражая против такой перспективы. Смущал её только Санька. Ей явно хотелось прокатиться одной.

Я мигом все поняла и Евгения поддержала:

— Там утки, уточки, сынок, и во-от такие медведи! Ты же хотел на ведмедиков поглядеть? — спросила я, почему-то подражая бабе Рае.

— Нет там ведмедиков, — начала отпираться она, но было уже поздно.

— В деревню хочу! — радостно закричал Санька. — С бабой Раей!

Баба Рая прекрасно знала, что последует в случае её отказа и согласилась:

— Ладно, ироды, но поедем завтра. Я на рынок должна, гостинца сестрице собрать…

— Сегодня! Прямо сейчас! — свирепо приказал Евгений и потащил чемоданы и бабу Раю к лифту.

— А гостинца? — уже вяло упираясь, любопытствовала баба Рая.

— Гостинца по дороге купим, — выталкивая старушку за дверь, пообещал Евгений. — Самого лучшего, какой только скажете.

— И мне гостинца! — закричал Санька и помчался к лифту впереди всех.

Я закрыла дверь и перекрестилась, старательно вспоминая «Отче наш».

Не успела я дойти до середины священного текста, как дверь распахнулась и на пороге показался смущённый Евгений.

— Ты это, Сонь, — замялся он. — Ну, в общем, мы тут немного поругались…

— Ты нападал, я защищалась, — на всякий случай уточнила я.

— Неважно, — отмахнулся Евгений. — Потом разберёмся.

«Знаю я твоё „потом“, снова мотать нервы будешь,» — подумала я, но качать права не стала.

— Ну, в общем, ерунда все это, люблю я тебя, — выдавил из себя Евгений, хотя физиономия его говорила об обратном, — поэтому ты закройся на все замки и никуда не выходи, пока я не прийду. И на телефонные звонки не отвечай. Обещаешь?

— Обещаю, — нехотя буркнула я.

Евгений приободрился.

— А я по-быстрому бабу Раю в деревню отвезу и к вечеру вернусь, — сказал он.

— Постой! — крикнула я и метнулась в спальную.

Отыскав там отрез китайского шелка, который чрезвычайно одобрила когда-то баба Рая, я всучила его Евгению.

— Это сестрице, — пояснила я, — от меня подарок. И гостинцев там побольше купи, чтобы все чин чином. И продуктов им дней на десять.

— Все будет так, как надо, — заверил меня Евгений.

В дверь заскрёбся нетерпеливый Санька:

— Пап, ты скоро? Баба Рая уже назад собралась.

Мы в панике переглянулись.

— Бегу, — закричал Евгений.

Санька помчался впереди него.

Я смотрела вслед Саньке, радуясь, что он будет вне опасности и горюя, что так мало видела его. Я очень соскучилась по сыну.

Долго горевать мне не пришлось. Позвонила Тамарка. Естественно, я тут же забыла о своём обещании и схватила трубку.

— Мама, чем занимаешься? — мрачно поинтересовалась Тамарка.

Я хотела рассказать про Саньку, про свои переживания и пожаловаться на то, как скучаю без сына, но, похоже, Тамарке было не до этого.