Пять разбитых сердец

Из-за стенки снова донесся взрыв смеха. Если бы у рыцаря были силы, он бы накрыл голову подушкой, чтобы не слышать, как в соседней комнате веселятся практикантки-целительницы, приставленные ухаживать за больными. Но он не мог даже шевельнуться: после поединков с действительно сильными противниками такое с ним случалось часто. Апатия, слабость, потеря аппетита на неделю или даже две из-за наглого ящера ему были обеспечены. Чего нельзя сказать о самом ящере. Он, судя по реакции целительниц, унынию не предавался. Напротив, чешуйчатый ловелас, вместо того чтобы переосмыслить свое поведение, ну или хотя бы просто лежать и думать об Адель, вовсю развлекался. Дверь в его палату беспрестанно хлопала, слышался смех и обрывки фраз, которые лишь частично заглушала магическая изоляция, как и положено для подобного места.

– Не желает ли господин дракон чаю? – донеслось из коридора. – А кофе? Может, водички? А бинт на шее не жмет? Наверное, уже пора поправить! Как мазь? Не печет? Давайте подую! – нараспев щебетали юные практикантки, то и дело нарушая тишину белой палаты взрывами хохота, который вызывал у Ирвина зубовный скрежет.

Перекрывая девичью болтовню, раздался приглушенный голос дракона. Вновь смех, хлопающая дверь – да сколько же можно?! Бледный как полотно рыцарь поднес дрожащие руки к голове и, поморщившись, заткнул уши. В висках у него стучало, раздражение пульсировало в крови, а пересохшее горло требовало воды, но пожилая сиделка отошла, а смазливые практикантки предпочитали набираться профессионального опыта исключительно в палате дракона. Закрыв свинцовые веки, Ирвин попытался провалиться в спасительный сон. Не тут-то было!

Дверь с тихим скрипом открылась, и в комнату осторожно вошли две девушки в белых чепчиках. Они прокрались на цыпочках к постели больного и, склонившись над ним, принялись с интересом разглядывать лицо мужчины.

– Ты смотри, правда хорошенький! И молодой! – немного удивленно прошептала одна из практиканток.

– Действительно! Не соврал дракон! – восхищенно ответила вторая.

– Только что-то он как неживой, – пробормотала первая.

– Подумаешь! У нас быстро оживет! Зови остальных! Разделимся, а то у Арэта уже повернуться негде.

Когда Ирвин Ма-Магни открыл глаза и попытался по мере своих заметно ослабевших сил донести до этих куколок, что предпочитает одиночество и, быть может, стакан воды, одна из них – та, что поскромнее, – протянула раненому записку от дракона. Веко мужчины дернулось, губы скривились. Расценив эту мимику по-своему, девушка предложила зачитать ему текст послания. Очередной нервный тик она приняла за «да» и осуществила обещанное.

«Уважаемый Ирвин Ма-Магни, обдумав наш незабываемый поединок, я пришел к выводу, что Вы являетесь владельцем мощного артефакта, который у меня есть большое желание приобрести по хорошей для Вас цене. Подумайте над этим предложением, пока будете отдыхать на белых простынях целительского корпуса. Перед Вашей выпиской я непременно загляну… за ответом.

И подпись:

Арэт Эльт-Ма-Ри,

с искренней благодарностью за урок, с легким раздражением за отрезанные волосы и с дельным предложением по поводу артефакта и реванша.

Правда, на этот раз лучше мечи заменить на карты.

Кровь, смерть… это уже не интересно!»

Скрип зубов рыцаря услышали даже практикантки. Его фиалковые глаза потемнели, а голова заболела еще сильнее. Злился ли он на дракона? Нет, он его люто ненавидел сейчас, с отчаянием понимая, что бросить повторный вызов этой невозмутимой рептилии пока что не сможет. А потом, когда негативные эмоции поутихнут, просто не станет этого делать. Зачем? Таких, как дракон, не исправить.