Пять сердец Сопряжения. Том 1

Вошла горничная. Добавила третий прибор, тарелку с омлетом, накрытую крышкой и вышла, косясь на странные выражения лиц хозяев.

Фон Рок отпустил дворецкого, приказав оставить почту. Поднос не звякнул о полированную поверхность стола. Бумажные прямоугольники и свитки не дрогнули. Лишь равнодушно мерцало в руках Его Светлости послание императора.

– Франсуаза, – Карл поднял на нее взгляд, – возможно, я чего-то не знаю?

– Чего, дорогой? – в голосе герцогини не было ни одной фальшивой нотки.

– Наш сын… Разве в его поведении когда-нибудь были странности?

– Нет! – твердо ответила супруга. – Ну, если, – она лукаво улыбнулась, хотя взгляд был настороженным, – не считать тот случай, когда ему было четыре года, и он утверждал, что видит собаку, которой нет!

– Собаку? – изумился герцог.

– Ну, милый, в Тайшельской картинной галерее, в разделе межмировых шедевров, помнишь? Выставляли знаменитую картину Наймиса Роуза «Собака, гуляющая по берегу реки в солнечный день»?

– Ты даже название помнишь? – восхитился фон Рок.

Франсуаза пожала плечами:

– Во-первых, мой фонд оплачивал доставку картины с Фримма. На ней изображена река в лучах солнца, берега, покрытые травой и какими-то цветами. Никакой собаки, естественно, нет – в этом как раз и заключается ценность картины! Искусствоведы сломали головы, пытаясь ее там найти. Причем слухи о том, что кто-то эту собаку все-таки видел, периодически появляются в СМИ. А во-вторых – ту выставку посетил сам император!

– Я в восхищении, дорогая! – Карл осторожно положил свиток на стол.

Двери распахнулись, впуская Анджея. Высокий, широкоплечий, с волосами пепельного оттенка – как у матери, и отцовскими пронзительно синими глазами, он казался старше своих восемнадцати. Каждый раз глядя на сына, герцогиня жалела тех девочек, что влюблялись в Анджея, надеясь на взаимность.

– Мама! – молодой человек, подойдя, поцеловал ей руку. – Отец! Доброе утро!

И прошел к своему месту, не обратив внимания на свиток – здоровый аппетит не дал этого сделать.

– Тебе письмо, – скучным голосом сообщил герцог.

– Откуда?

Анджей уже поглощал омлет. Быстро и аккуратно. Глядя на него, Франсуаза в который раз подумала, что мальчик взял от родителей лучшие черты, которые удивительным образом сплавились в нем в цельную и сильную личность. Анджея Карла Вильгельма ждало большое будущее… И свиток, к сожалению, только это подтверждал!

– Из Фартума.

Слово упало в тишину. Очень осторожно Анджей положил вилку и, повернувшись к отцу, уточнил:

– Я не ослышался?

– Взгляни сам, – Карл кивнул на свиток. – Я не имею права сорвать императорскую печать, если письмо адресовано тебе!

Анджей подошел. Посмотрел на мать, заметил тревогу в ее взгляде, ободряюще улыбнулся. Мгновенье подержал свиток в ладонях, будто взвешивая последствия, а затем быстро переломил печать и сорвал оплетку.

И исчез в тот же момент.

Герцогиня начала оседать на пол. Карл успел вскочить и подхватить ее на руки, с тревогой вглядываясь в тонкое красивое лицо, на котором прожитые годы почти не оставили отпечатков.

– Это какая-то ошибка! – прошептала Франсуаза, не открывая глаз. – Дорогой… сколько лет там учатся?

– Десять… – тихо ответил муж. – Мы не увидим нашего мальчика десять лет…

Герцогиня вскрикнула и окончательно потеряла сознание.

* * *

Белка вышла из дома, когда столица начала тонуть в сумерках. Время воров. Ее любимое время. На улице было тепло, накрапывал дождь, точнее, висела морось, слегка разбавляла ароматы из сточных канав и загаженных водоемов. Нечистоты жители славного города Санмора выплескивали в канавы прямо из окон домов, и магистрату никак не удавалось отучить их от этого. Уже и болезнями пугали, угрожали, что наводнят город чумными докторами, а на площадях запылают очистительные костры, как во время Черного года, когда болезнь с шиком прокатилась по всему Кальмерану и оставила за собой горы трупов, однако горожане делали так же, как делали испокон веков предки. Подумаешь, чума? Воздух будет чище!

В неприметной мужской одежде больше похожая на подростка, Белка неторопливо шла, стремясь держаться ближе к стенам и внимательно глядя себе под ноги – как бы не наступить в навоз. Мимо, бряцая доспехами, проскакал отряд рыцарей, и к сточным ароматам добавился свежий запах этого самого навоза – боевые кони благородных господ кушали хорошо и испражнялись соответственно. Лавочники уже запирали лавки – гасли огоньки в окнах. По улицам тек густой звук колоколов, зовущих на вечерню.

Белка поймала за рукав мальчишку-разносчика, возвращавшегося домой, купила у него за медяк уже черствую булочку с чесноком и травами, и пока дошла до нужного места, с удовольствием ее слопала. Вот и ужин!