Пять сердец Сопряжения. Том 1

Много, много поцелуев – необременительных, нежных, легких. Он не склоняет, не берет, не доминирует – он ласкает, умело и уверенно, однако оставляя ей возможность отпрянуть в самый последний момент. И когда она, возбужденная, изголодавшаяся по ласке, целует его сама, смело, глубоко и сильно, обруч на ее висках лопается, да так, что у нее сыпятся искры из глаз, а к горлу подкатывает мгновенная тошнота.

Тьма сменяет сумрак, а тишина – музыку и шум бала. Тоскующих губ касается прохладный воздух, а не горячее дыхание Демпси Монтегю. Над головой медленно кружится фатальная масса черноты, расколотая надвое друзой Млечного Пути…

Испуганная донельзя, Белка вскочила на ноги. Рука привычно искала нож за пояском бального платья. Площадка, на которой она оказалась, – два шага в длину и ширину, – находилась на верхушке одной из башен Фартума, носящей название Астролябии. Девушка заозиралась, раздумывая, как, Планида Спасителя, она тут оказалась?! В другое время она бы застыла от восторга, глядя на Великого Звездного змея, лениво ползущего от края до края небес, но сейчас ей было плохо, а голова болела так, что темнело перед глазами. Пошатнувшись, Изабелла сделала шаг по направлению к люку в полу, ведущему на лестницу вниз… И тьма вновь догнала ее, ударила в спину, закружила. Спустя мгновение Белка обнаружила себя в каком-то замкнутом помещении, во мраке, пахнущем пылью. Она собралась чихнуть, как вдруг услышала незнакомый уверенный голос:

– Не надо торопиться, мой друг, всему свое время! Приобретенный тобой опыт не так ценен, как тебе кажется! Твоя задача сейчас – не дать никому усомниться, что ты на своем месте. Рвать глотки, но подниматься вверх по карьерной лестнице Унии!

Второй собеседник говорил шепотом, и Белка едва его понимала:

– Я сделаю все, как вы говорите, только скажите – когда?

– Через несколько лет, не раньше. У землян есть поговорка: «Ломать – не строить!», которая означает, что сломать – легко и быстро, а строить – скучно и долго. Но это не так! Ломать тоже нужно с умом. Делай, что должен, рекурсант, плети свою сеть. Когда придет наше время – нам понадобятся все ее ниточки!

Белка все-таки чихнула и испугалась сильнее, чем когда оказалась на башне. Она сама не поняла – почему, но доверяла инстинктам, этому ее выучили сточные канавы Санмора, в которых девчонкой она слишком часто видела неподвижные тела. Страх побудил боль ожить, застить зрение огнем, однако пришедшая за ними темнота была спасительной… ровно до тех пор, пока Изабелла не оказалась в жестком захвате чьих-то рук. Она рванулась, и услышала голос человека, которому следовало подчиняться беспрекословно:

– Спокойно, рекурсантка, все под контролем!

К ней вернулась способность видеть, и она заозиралась в пустом коридоре, ведущем в лабораторное крыло. Вокруг, возбужденно вереща, метались два лидер-дракона, а рядом, удерживая ее в стальных объятиях, стоял фон Тарс.

– Как вы меня назвали, ректор? – хрипло поинтересовалась Белка. Сердце еще билось, как сумасшедшее, но рядом с тайшельцем она чувствовала себя в безопасности.

– Вы – рекурсантка, Лакрими, поздравляю! – он встряхнул ее, будто проверяя, устоит ли она на ногах или нет, и отпустил. – При Прорыве у некоторых студентов случается хаотичная рекурсия. Помню, один из моих друзей, впервые рекурсировав таким образом, оказался на Земле, на ферме, где разводили зверей под названием свиньи. Попал аккурат в корыто с едой, а оттуда перенесся в Тайшельскую Большую оперу на премьеру, на которой присутствовал император. Возник на сцене в образе обтекающего чуда с выпученными глазами, вызвал дикий переполох у службы безопасности, обмороки у примы и девиц из хора и исчез. Еле поймали его тогда! Так что вам, Лакрими, еще повезло – вы рекурсировали лишь в пределах Фартума. Идемте!

– К-куда? – стуча зубами, поинтересовалась Белка – ее начала колотить нервная дрожь.

Ректор подал ей руку.

– В лазарет. До тех пор, пока ваше состояние не стабилизируется, придется побыть на карантине, иначе окажетесь Сопричастность знает где! Не отпускайте мою руку! Если что, я не дам вам исчезнуть.

– Х-хорошо!

Она вцепилась в его ладонь, как утопающий в корень, свисающий с берега, и пошла рядом, пытаясь успокоить дыхание. Оба дракончика летели следом. Ее – янтарный с желтыми глазами, и красный со смешными роговыми наростами на голове, напоминающими рожки, – принадлежащий Монти. В душе, несмотря на смятение, шевельнулась благодарность к землянину – Монтегю спас ее, отправив к ректору своего лидера с сообщением. А перед этим поцеловал… Планида Спасителя, поцеловал!!!

Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от воспоминаний о его запахе, тепле и прикосновениях. И, случайно повернув голову, разглядела за ухом ректора, под волосами, небольшой знак, не похожий на татуировку: звезду, заключенную в круг.

* * *