Пять сестер

Будучи наследником аристократического рода, с юных лет Джон ощущал на себе груз ответственности и осуждение своих художественных наклонностей – любое его решение родня принимала в штыки. С годами эта рана так и не затянулась. Хотя Маддалена уже не испытывала к нему той страсти, что вспыхнула в Лондоне, она не могла просить Джона оставить живопись. При всем этом она желала ему добра и относилась как к брату, всякий раз ощущая стыд, когда в глазах Джона, понимавшего, что ее чувства к нему изменились, читалось страдание.

Маддалена была ему стольким обязана. Только благодаря Джону она вернулась в Италию, где у нее появились крыша над головой и дочь. Благодаря Джону она поняла, что значит быть любимой. Однако теперь ей хотелось большего.

– Маддалена!

– Да, Джон? – Она резко обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Было ясно как божий день, что его страшит сама мысль, что все кончено. Пока Джон шел к ней, он казался Маддалене все тем же статным и сильным мужчиной, покорившим ее сердце. Яркие моменты их совместной жизни, оставшиеся в прошлом, мелькали у нее перед глазами, раня душу. Джон приблизился к ней и крепко обнял, прижав палец к ее губам:

– Ничего не говори, прошу тебя… Ты для меня как воздух. Только ради тебя я и живу. Не уходи, умоляю…

– Мне очень жаль, – пробормотала она. Мысли, страхи, терзания слились в единое неприятное осознание. – Все было слишком хорошо.

– Знаю… Слишком. Поэтому я верю, что наша любовь вечна.

Маддалена с трудом сдерживала слезы. Все было кончено.

– Мы слишком разные. Я понимаю, что сама все испортила. Я всем тебе обязана, Джон, всем… Но я так больше не могу.

Джон притянул ее к себе и поцеловал.

– Помни, ты всегда можешь рассчитывать на меня… Я всегда буду рядом, слышишь? – Джон обхватил ладонями ее лицо и посмотрел в глаза.

– Я ничего тебе не обещаю… Я не могу ничего обещать, мы слишком разные…

– Знаю и не отрицаю очевидного, но я всегда буду рядом. Не ускользай, Нежнейшая! Не уходи…

Маддалена уткнулась носом ему в грудь. Такой родной запах Джона наполнил ее легкие.

– Так ты обещаешь? – спросил он.

– Хорошо, обещаю, – пробормотала она.

Джон кивнул, улыбнувшись. Затем, подняв ее подбородок, вытер слезинку, скатившуюся по щеке.

– Послушай, любимая. Отныне если тебе будет страшно или грустно… Поговори со мной… Даже если… Если мы не будем вместе.

– Джон… – едва слышно прошептала Маддалена. – Мне страшно от того, что я не смогу любить тебя как должно. Я боюсь тебя потерять и в то же время не могу быть с тобой.

– Я всегда буду рядом. Я не оставлю ни тебя, ни нашу дочь… Никогда… Если только…

– Если только что?

– Если только ты сама меня об этом не попросишь.

Маддалена покачала головой:

– Я не настолько бесчувственна, чтобы запретить тебе видеть нашу дочь. Она любит тебя до безумия. И это хорошо, – пробормотала она.

Джон поцеловал ее, затем взял ее руку и крепко сжал.

2

Павона, август 1940 года

Вилла Фенди

На виллу Фенди вела аллея, пересекавшая виноградник. Сам дом, торжество строгих геометрических линий, утопал в лучах солнца, проникавших сквозь четырнадцать французских окон, за которыми высились величественные колонны. Убранство было скромным. Столы, кресла, диваны – все было удобным и практичным. На одном из столов стоял большой ящик с неаполитанскими и французскими игральными картами, рулеткой и фишками казино. Малышки Фенди, представлявшие себя взрослыми дамами, забавлялись тем, что делали вид, будто играют то в карты, то в рулетку.

Кухарка Джильда колдовала над жарким перед приходом гостей. Для августа день выдался на удивление прохладным, и хозяйка распорядилась приготовить сытный воскресный обед. Запах розмарина и тимьяна от томящегося на плите жаркого витал по всему дому.

– А вы что тут делаете? – раздался голос Джильды, заставшей девочек врасплох.

– Играем в покер, – заявила Анна, сунув кухарке под нос игральную карту.

– Ох, я сейчас расскажу вашей маме, что вы в карты дом проиграете! – сначала закричала та, размахивая в воздухе деревянной поварешкой, а затем затряслась от хохота. – Разве вы не должны сейчас репетировать сценку? – спросила она, насмеявшись вдоволь.

– Да-да, уже идем. Нам осталось повторить совсем чуть-чуть, – ответила Анна.

– Я не собираюсь бегать за вами по всему винограднику, как в прошлое воскресенье, когда вы, нарядившись ковбоями, носились повсюду с ужасными игрушечными пистолетами.

– Нет, Джильда, не волнуйся! Сегодня мы будем вести себя хорошо! – поспешила заверить ее Паола, самая старшая из девочек. – Нам нужно повторить только слова из «Романьольской крови». В прошлый раз мы забыли снять капюшон с Франки.

Каждое воскресенье в Павоне девочки декламировали «Романьольскую кровь», рассказ из сборника «Сердце» Эдмондо де Амичиса, перед родственниками и знакомыми, которые покупали билет, чтобы присутствовать или принимать участие в представлении. Эту книгу с красивыми иллюстрациями на Рождество им подарил отец с таким посвящением: