Пять сетов

Могло ведь случиться, что у него были бы худшие наставники. Мастерство же этих — бесспорно. Со своей стороны, эти заслуженные мастера как бы видели свое продолжение в Жане и поэтому относились к нему по-дружески, направляли его своими советами. Жан благоговейно прислушивался к их указаниям, беря от них все, что возможно, в то же время не забывая, что единственным источником как нравственных, так и физических качеств является сам человек и что все зависит от него самого.

Он мечтал участвовать в сражениях, где сражалась «четверка».

Но времена были не те — превосходством обладали другие. В одиночку на Кубок Дэвиса не играют. Правда, рядом с собой Жан имел Франкони, Бютеля и Марсана, но последним, как и ему самому, еще было далеко до класса игроков эпохи расцвета.

Франкони, Бютель и Марсан находились в худших условиях, чем Жан,— они работали. Франкони исполнилось уже двадцать восемь лет. Если на бумаге он и числился еще «№ 1» в команде Франции, сам он хорошо сознавал, что вот уже три года, как достиг потолка.

Будучи инженером, он много разъезжал по своим делам и недавно женился. Конечно, он все еще был «классным» игроком, не зря заслужившим известность, но у него уже не было того огонька, который четыре года назад дал ему возможность в Уимблдонском турнире восторжествовать над уверенным в себе, цепким чехом.

Бютель был одаренным игроком, но физически очень слабым. Иногда в игре после долгого обмена мячами или утомительной подачи можно было заметить, как, сам того не сознавая, он подносит руку к сердцу. В парном разряде он был на своем месте, но в чрезвычайно трудном соревновании на Кубок Дэвиса решающее значение имеют четыре одиночные игры. Надо выиграть три из разыгрывающихся пяти встреч!

На Марсана тоже нельзя было рассчитывать, что он победит в одиночной встрече.

Он был хорошим игроком, но ему недоставало стойкости. Его стихией была игра в богатых усадьбах, а не в турнирах. Он играл с подлинным блеском и вызывал аплодисменты у толпы зрителей. Но после взрыва восторженных аплодисментов зрители замечали, что он проиграл. Ему были свойственны проблески гениальности, вызывавшие восторг; затем, как бы не придавая им никакого значения, он уступал целые игры и вдруг снова расходился.

Жан присоединился к этой тройке. Произошло это само собой на чемпионате Франции, из которого после Уимблдона он вышел победителем. Через несколько, дней для встречи в полуфинале Кубка Дэвиса должны были приехать американцы. Надо выиграть встречу! Это единственный шанс для Франции вернуть знаменитый кубок, который ускользнул от нее в прошлом году из-за того, что один из ее игроков «сломался» во встрече с австралийцами. Побить американцев— значило поехать в Сидней, почти с уверенностью вернуть трофей. Но сначала надо их побить!

Капитан команды Брюйон собрал игроков:

— Вот что я думаю,— сказал он им, и присутствовавший Коше поддержал его,— парную нам не выиграть, незачем в погоне за победой в этой встрече утомлять наших людей. Я того мнения, чтобы парную играли Бютель с Марсаном. В конце концов, кто знает? При известной удаче...

Коше весьма любезно кивнул головой, но это не обмануло никого, Брюйон продолжал:

— Франкони и Гренье проведут одиночные встречи... каждый — по две...

Наступило молчание. Оба игрока переглянулись. Перед ними стояла нечеловеческая задача, в особенности когда имеешь перед собой таких игроков, как Рейнольд, Накстер или Круш.

— В такой расстановке заключается для нас единственный шанс выигрыша,— продолжал Брюйон.— Франкони может одолеть Рейнольда (он думал, что Жану это не под силу, так как, чтобы провести встречу на Кубок Дэвиса, рассчитать свои силы, выстоять да еще дважды, нужен опыт таких встреч. Что до Франкони,— он им уже обладал). У Накстера же или Круша — кого бы американцы ни выставили — и тот и другой из вас может выиграть.

— Это тоже будет не легко,— сказал Жан. Он уже встречался с Крушем в одной восьмой финала Уимблдонского турнира и выиграл лишь со счетом 3 : 2.

— Другого выхода нет,— настаивал Брюйон.— Даже если один из вас проиграет одну встречу, другой может выиграть обе свои («Франкони»,— думал он про себя). Нам необходимо выиграть три одиночные встречи, вот и все!

А сегодня шел уже третий день соревнований.

В пятницу Жан побывал под обстрелом. Против него выставили Накстера. Задача оказалась довольно легкой, так как Накстер лишь накануне прибыл из Англии, был утомлен и к тому же перетренирован. Накстер не вынес напряжения.

Затем произошла встреча Франкони с Рейнольдом — та самая, запись которой передавалась по радио и нарушила тишину старой гостиной Латуров. Памятная, исключительная игра, в которой каждый противник, зная, что судьба кубка зависит от него, старался вовсю. В результате пяти изнурительных сетов один из них, последний, дошел до счета 15 : 13,— Франкони, выбившись из сил, не устоял.