Пять сорок пять по Цельсию

— Мозгами своими шоколадными поработать не хочешь? — Феликс категорически не желал проявлять хоть какую-то вежливость. — Кажется, ты забыл, что они не барбекю жарить собирались.

— Похоже, это ты забыл, на что подписался, кретин! — Винс начал выходить из себя. — Если ты хотел отдохнуть, то ехал бы на Карибы, а здесь тебе не курорт. Пусть даже с ними что-то случилось. Они знали, на что шли, и точка!

— Заткнитесь вы! — бросил от двери смуглолицый брюнет. — Босса раньше времени поднимете, всем влетит.

— А ты не лезь не в свое дело, Вако. Это наш разговор, тебе ясно? — продолжал нападать Феликс. — Не понимаю, как вы можете быть настолько беспечны. Возможно, в этот самый момент группе Голика нужна помощь, а вы сидите тут как привязанные и даже не пытаетесь связаться с ним.

— Да что с тобой? Первый раз они на задании, что ли? — вспылил Винс. — Заткнись, не нагнетай!..

— На задании они не впервые, и Голик — человек проверенный, — не унимался Феликс. — Только вот вы не учитываете, кто повел их на точку.

— Ты про Давида?

— Про него, конечно! В прошлый раз, когда в дело вмешался Давид, все закончилось совсем не так, как мы планировали, — заявил Феликс. — Сначала из хижины, построенной оленеводами на тамбейской делянке, исчезли неведомо куда два жителя поселка Харасавэй. Теперь эта задержка. Думаешь, это простое совпадение?

— Сколько разговоров, и все вместо того, чтобы поднять трубку переговорного устройства, — проворчал финн Мякинен и протянул руку к устройству внутренней связи. — Стримм, что нового? Голик выходил на связь? — спросил он.

Этот Стримм выполнял в группе сразу несколько функций. Он являлся бессменным водителем амфибии, отвечал за навигацию и бесперебойную связь между объектами. Вот почему вопрос Мякинена был обращен именно к нему.

Когда кто-то уходил на задание, Стримм устраивался напротив радиостанции и не отходил от нее до тех пор, пока группа не возвращалась. Эта вылазка не была исключением. Стримм занял водительскую кабину ранним утром и выбирался оттуда всего дважды: справить нужду и перехватить чего-нибудь съестного.

Вопрос Мякинена некоторое время оставался без ответа. Сперва из динамика не было слышно ни звука, потом в нем что-то захрипело.

Наконец-то раздался сиплый голос Стримма.

— У меня все без изменений, — коротко доложил он.

— Может, попробуешь связаться с ними сам? — предложил Феликс.

— Наш молокосос снова умничает? — задал вопрос Стримм.

— Он самый. Больше некому, — ответил Мякинен.

Стримм ему нравился, но неприязнь к зазнайке и грубияну Феликсу была сильнее. Поэтому любой повод поддеть спесивого немца финн встречал с воодушевлением.

— Тогда вели ему заткнуться, — отозвался Стримм. — Или он думает, что только в его котелке варится что-то съедобное?

— Можно попытаться вызвать Кертиса. Если Голик все еще не с ним, то узнаем хоть про вертолет, — предложил Винс.

Он убеждал Феликса в том, что для волнения повода нет, но сам нервничал ничуть не меньше немца.

— Уже, — ответил Стримм. — Кертис молчит, как и Голик. Но это ничего не значит. Связь здесь паршивая, хуже некуда.

— Неудивительно в такой-то глуши. На десятки километров один захудалый городишко. Кому тут связь налаживать? — проговорил латиноамериканец Вако.

— А аэродром? Тут уж русские непременно должны были постараться. Он международного класса, принимает авиалайнеры из всех стран, — заявил Стримм. — Как же не наладить связь.

— О чем ты? Это же русские. — В голосе Феликса звучало откровенное пренебрежение. — У них все на авось.

— Так и есть. Взять хотя бы их платформы. Вокруг них нет никакого ограждения и охраны. Чего они после этого хотят? — На этот раз Мякинен был согласен с немцем. — Конечно, нам от этого только польза, но…

Договорить финну не дал Стримм. Его взволнованный голос перекрыл слова Мякинена.

— Всем заткнуться! Есть связь! — громко выкрикнул он.

В пассажирском салоне наступила тишина. Время от времени до мужчин, находившихся там, долетали отрывочные фразы, произносимые Стриммом. Но понять, хорошие или плохие новости он получал, им не удавалось.

Спустя долгих пять минут Стримм вернулся к переговорному устройству и заявил:

— Вертолет на подходе. Мякинен, готовь носилки! Один из наших ранен.

— Что? Они ввязались в бой?

— Какого дьявола там произошло?

— Кто ранен? Голик?

В этот момент тканевая занавеска отошла в сторону. С узкого топчана поднялся высокий, очень крепкий араб. Он потянулся, откинул в сторону пушистый плед и занял место за столом.

Гул голосов тут же смолк. На этого человека все прочие смотрели настороженно, даже с некоторой боязнью. Они знали, что он опасен даже для них, его настроение и поступки невозможно предсказать.

Это был Омар Хариф, человек номер один в террористических кругах Ближнего Востока.

— Мякинен, почему ты еще здесь? — спросил он и бросил недовольный взгляд на финна. — Тебе платят не за то, чтобы ты зад отсиживал. Ты отвечаешь за то, чтобы мои люди получали лучшую медицинскую помощь.