Пять столетий тайной войны

«Только благодаря Вам, господин генерал, достигнут этот триумф». Считается, что письма обращены к одному из руководителей шуанов — Фротте. Но из письма самого Фротте явствует, что его усилия ни к чему не привели. Это письмо стало известно лишь в конце XIX в., а в 1835 г. фальсификатор находился под влиянием легенды, что Фротте преуспел в осуществлении своего плана. К тому же Фротте оставался в Лондоне до б января 1795 г., следовательно, Лоран не мог писать ему в Париж 7 ноября 1794 г. Но эти доводы ничего не доказывают, если считать, что письма обращены к Баррасу, которого в 1795 г. нередко именовали «генералом».

Возникает вопрос, участвовала ли Жозефина Богарне в увозе дофина из Тампля. Можно ответить на него, что это довольно правдоподобно. Учитывая ее тогдашние роялистские симпатии, напомним, что ее любовник Баррас вел переговоры с роялистами о реставрации монархии Бурбонов и надеялся получить за предательство республики много миллионов ливров. Беспринципный политикан и взяточник, Баррас вполне мог попытаться превратить дофина в дополнительный козырь в своей сложной игре. Ведь владея тайной, где находится Шарль Луи, Баррас мог после Реставрации получить сильное орудие шантажа в отношении Людовика XVIII. Вряд ли случайно, что сразу же после 9 термидора и казни Робеспьера и других лидеров якобинцев Баррас поспешил в качестве представителя Конвента посетить дофина в Тампле. При этом он расспрашивал ребенка, нет ли у него жалоб на обращение со стороны надзирателей. Жена венецианского посланника Бролье-Солари, которая до революции была принята при французском дворе и много раз видела дофина, «узнала» его, встретив в 1810 г. в Лондоне. В ее воспоминаниях рассказывается, что ею было сделано под присягой следующее заявление. Зимой 1803 г. она встретила в Брюсселе своего хорошего знакомого Барраса. Свергнутый член Директории злобно поносил своего победителя — «корсиканского проходимца» и добавлял, что честолюбивые планы Наполеона не сбудутся, так как жив сын Людовика XVI. После смерти Барраса, уже в годы Реставрации, его бумаги были конфискованы по приказу Людовика XVIII, но для этого могло быть вполне достаточно причин и без дофина: бывший член Директории знал слишком много и тайно переписывался с «королем эмигрантов».

В воспоминаниях современников (в том числе русских — княгини Воронцовой, дочери генерал-адъютанта Александра I князя Трубецкого) встречаются намеки на то, что в 1814 г. в Париже Жозефина Богарне сообщила царю тайну бегства дофина из Тампля. Александр I в то время пользовался огромным влиянием (русские войска, победившие Наполеона, стояли в Париже!), и понятно, с каким беспокойством Людовик XVIII должен был следить за подобными слухами. Известный ей секрет, судя по некоторым воспоминаниям, Жозефина якобы открыла и некоторым лицам из свиты Александра. С этим связывают и внезапную смерть Жозефины, которую многие считали отравленной. Ее бумаги были немедленно захвачены полицией. Гортензия Богарне впоследствии передавала со слов своей матери рассказ о похищении дофина из Тампля. Наполеон, добавим, в своих последних воспоминаниях на острове Святой Елены заметил, что императрица Жозефина была в курсе бегства дофина, и добавил: «Утверждали, что на самом деле дофин был увезен из тюрьмы с согласия комитета». Под комитетом Наполеон всегда имел в виду робес-пьеристский Комитет общественного спасения.

Имеются и другие показания в пользу версии о бегстве дофина. Во-первых, свидетельства вдовы Симона, в течение долгого времени жившей в инвалидном доме. Она на протяжении ряда лет — и во время наполеоновской империи, и при Реставрации — в разговоре с разными лицами выражала убеждение, что дофин был подменен другим ребенком. Однако в заявлениях бывшей «приемной матери», хотя она и ссылалась на разговоры с людьми, близко знакомыми с положением в Тампле в 1795 г., имеются явно неправдоподобные вещи. В 1816 г. вдовой Симона занялась полиция Людовика XVIII, которая предписала ей под угрозой сурового наказания прекратить все разговоры о дофине.