Пять столетий тайной войны

Марта подробно изложила капитану Ладу свой план ограбления сейфа фон Крона. Для этого ей нужны были лишь снотворное средство и помощник, который дожидался бы в условленное время под окнами барона, чтобы принять содержимое сейфа. Но Ладу отнекивался, считая этот план слишком опасным. Только после долгих уговоров капитан, видимо, сдался и на другой день передал Марте несколько пакетиков со снотворным. Марта рассказала одному из своих друзей, также работавшему в разведке, о полученных порошках. Он спокойно высыпал содержимое двух пакетиков в бокал с пивом и выпил его. Пакетики содержали совершенно безвредную смесь.

Избегнув по дороге слежки со стороны агентов фон Калле, Марта снова приехала в Сан-Себастьян, а потом после ряда задержек, вызванных, как ни странно, французским консульством, в Мадрид. Вскоре Рише назначил свидание приехавший в испанскую столицу новый французский начальник разведки. Он даже не знал конспиративного имени Рише — «жаворонок»!

Марта решила, что надо кончать. Она прямо в лицо сообщила ошеломленному фон Крону о своей службе во французской разведке. Барона хватило только на неудачную попытку с помощью испанского полицейского арестовать Марту по обвинению в шантаже. Но было уже поздно. Марта связалась с германским послом князем Ратибором. Приняв вид оскорбленной женщины и выложив ему пачку любовных писем фон Крона, адресованных ей, француженка назвала комбинацию сейфа военно-морского атташе! Посол был убежден, что французам известна вся шпионская сеть, созданная фон Кроном. Вскоре его отозвали из Испании.

В Париже Марту принял полковник Губе, пытавшийся отчитать ее за самовольное оставление поста. Она уже не застала там капитана Ладу, арестованного по доносу одного из своих подчиненных — Ленуара, в действительности германского агента. Лишь значительно позднее Ленуар был разоблачен и казнен. Ладу был оправдан судом уже после окончания войны. Он описал в специальной книге историю Марты Рише, которая и сама после награждения орденом в 1933 г. выступила в печати со своими известными воспоминаниями. Но ряд моментов в приключениях «жаворонка» Второго бюро и немецкого агента «С—32» так и остался невыясненным.

С французской разведкой творились в это время (в 1916—1917 гг.) поистине странные вещи.

Когда осенью 1917 г. к власти пришло правительство Клемансо, оно провозгласило во имя доведения войны до победного конца решительную чистку от «предателей». Однако под эту категорию подводились преимущественно революционно настроенные рабочие и солдаты, а также некоторые буржуазные политики пацифистского толка. Усилились цензурные и полицейские строгости, контроль на границах с нейтральными странами. Но эта «чистка», видимо, не коснулась тех влиятельных сил, которые так часто путали карты многих французских разведчиков.

…В Швейцарию дезертировал эльзасец Доминик Шуттер, служивший вестовым Рейнинга, начальника германской полиции в Лоррахе, в Баварии. Швейцарский полицейский комиссар по просьбе Рейнинга всяческими правдами и неправдами пытался принудить его вернуться в Германию, но безуспешно. Шугтера не образумил даже карцер — первое, с чем он познакомился в «свободной» Швейцарии. Немецкому агенту в форме швейцарского полицейского пришлось в конце концов отпустить солдата, обязав его каждый день три раза являться для регистрации в полицию.

На Шуттера сразу же обратила внимание, и французская разведка, тем более что его двоюродный брат уже являлся одним из ее агентов. Шуттер сообщил приметы более чем 20 германских шпионов. Но в разговоре с Шуттером представитель французской разведки Лаказ узнал еще более важную новость: приятель Шуттера, работавший шофером, был готов дезертировать и за 30 тыс. марок привезти фотографии и личные карточки примерно 200 германских агентов, находившихся во Франции и Германии. Предложение было более чем заманчивое, тем не менее в Париже, получив его, некоторое время вообще молчали. А после повторных настойчивых запросов последовал странный ответ: французским агентам предписывалось договориться с шофером не о похищении картотеки, а о… взрыве виллы, где она находилась. Была даже — на этот раз быстро — доставлена адская машина, которую следовало передать немцу. Однако он вначале вообще отказался от сделанного ему предложения, а потом согласился, но без особой охоты.

В конечном счете все предприятие сорвалось: кажется, адскую машину шофер предпочел просто бросить в Рейн (по крайней мере после окончания войны неподалеку от места происшествия были выловлены из воды взрывчатые вещества). Кто-то в Париже был, видимо, доволен… Более того. Доминика Шуттера одели в мундир французского пехотинца и поручили опознавать пересекавших франко-швейцарскую границу германских агентов. Несколько лиц было опознано им, но ни одно из них так и не было арестовано французскими властями. Зато самого Доминика Шуттера поспешили изолировать от знавших его французских разведчиков и интернировали в лагерь для гражданских лиц. Причины всех этих непонятных действий так и остались тайной.