Пять столетий тайной войны

Действительная история ее жизни, ставшая во многом известной в последние годы, мало походит на легенду. Настоящее имя Мата Хари — Маргарита Гертруда Зелле. Она родилась в 1876 г. и была чистокровной голландкой. К началу первой мировой войны ей было уже около 40 лет. Мата Хари была женой офицера колониальных войск, шотландца Р. Маклеода, с которым жила несколько лет в Индонезии, разошлась в 1902 г. и вернулась в Европу. Мата Хари была довольно способной актрисой и имела шумный успех у великосветских прожигателей жизни, хотя сведения о ее высокопоставленных любовниках крайне преувеличены. Вымыслом оказалось и то, что Мата Хари якобы училась в германской разведывательной школе в Лоррахе, в Баварии. Она предложила свои услуги и агентам немецкой разведки в Голландии, но, вероятно, не собирала для них никакой шпионской информации. Та же история повторилась с французской разведкой. Мата Хари встречалась с несколькими немецкими военными и разведчиками, но вполне возможно, что они были ее любовниками. Не удалось обнаружить никаких вещественных доказательств того, что Мата Хари действительно занималась шпионажем или тем более что она открыла немцам хотя бы одну из тех многочисленных военных тайн, в передаче которых ее обвиняла молва. Попытка Мата Хари поступить на службу во Второе бюро, вероятнее всего, была связана с отсутствием у нее в это время денег, что и утверждала танцовщица на следствии. Ее приезд в Париж после того, как она за границей не выполнила никаких поручений капитана Ладу, говорит о том, что Мата Хари не совершила ничего наказуемого по закону. Напротив, если она была шпионкой, то ее возвращение во Францию трудно объяснить. После первой мировой войны, когда немцам уже не было никакого смысла замалчивать свои успехи, руководители кайзеровского шпионажа (включая известного полковница Вальтера Николаи — наставника гитлеровцев) отрицали, что танцовщица работала на германскую разведку. А ведь они не упускали случая блеснуть своими достижениями.

…После ареста Мата Хари предварительное следствие по ее делу было поручено следователю военного министерства капитану Бушардону, участвовавшему в ряде политических процессов того времени (а также в судебных процессах, происходивших после второй мировой войны).

При ознакомлении с материалами следователь должен был признать, что бесчисленные донесения французских агентов о всех действиях и переездах Мата Хари и ничем не подкрепленные подозрения совершенно перевешивали немногие факты, которые можно было считать действительными уликами. Конечно, танцовщица получала определенные суммы из Голландии, но вполне допустимо, что они были посланы ее любовником бароном ван дер Капелленом, который, несомненно, стал бы отрицать, что переводы шли от него. А ведь факт посылки денег и перехваченное донесение из Мадрида о «Х—21» составляли все улики, свидетельствовавшие о шпионской деятельности актрисы. «Вещественные» доказательства, найденные при аресте, стоили и того меньше. «Секретные» чернила, по утверждению арестованной, были просто каким-то снадобьем, которое она принимала.

При допросе Мата Хари изложила историю своей жизни, признав, что выразила согласие шпионить в пользу немцев, но отрицая, что на деле собирала какую-либо разведывательную информацию. Бушардон при допросе объявил ей: она скрыла от Ладу, что уже является немецким агентом, и в то же время — по ее собственному признанию — сообщила германскому военному атташе в Мадриде фон Калле о поступлении на службу во французское Второе бюро. Иначе говоря, будучи двойным агентом, она предавала не немцев, а французов. Другим аргументом Бушардона были связи танцовщицы с немалым числом офицеров различных армий. Если бы она выбирала себе любовников, руководствуясь только денежными расчетами, она явно нашла бы более богатых поклонников. На это арестованная возражала, что ее выбор определялся и ее личными симпатиями. Когда Ладу, давая показания, подчеркнул, что Мата Хари скрыла от него, что поступила на немецкую службу, она ответила, что не осмелилась в этом признаться. В ходе последующего допроса она прибавила, что Ладу ничего ей не платил и поэтому она не была обязана раскрывать свои секреты.