Пять веков запрета на радугу в небе Америки

«Убей индейца и спаси человека», - советовал благочестивый североамериканский полковник Генри Пратт. Спустя много лет перуанский романист Марио Варгас Льоса говорит, что единственным средством спасения индейцев от голода и нищеты является их модернизация, даже если ради этого нужно принести в жертву их культуры.

Путь к спасению приговаривает индейцев к работам от рассвета до заката на шахтах и плантациях за гроши, на которые не купишь и банку собачьей еды. Ради спасения разрушаются индейские коммуны и брошенные на произвол торговцев дешевой рабочей силой в жестоких джунглях городов, индейцы меняют язык, имена и одежды и превращаются в попрошаек, пьяниц и бордельных шлюх. Еще можно спасать индейцев, наряжая их в мундиры и отправляя с ружьем на плече убивать других индейцев или умирать за систему, которая их отвергает. В конце концов, из них выходит неплохое пушечное мясо: из 25 тысяч североамериканских индейцев, отправленных на Вторую Мировую Войну, 10 тысяч погибли.

Дневник Колумба, 16 декабря 1492 года: «Индейцы служат, чтобы управлять ими и заставлять их работать, сеять и делать все, что потребуется, и пусть они строят себе деревни и учатся ходить в одежде и жить по нашим обычаям». Кража рабочих рук, кража душ – для этой операции с колониальных времен в Америке используют глагол «сокращать».[1] Спасенный индеец – сокращенный индеец. Сокращенный до такой степени, что его уже нет. Лишенный собственной сущности, он становится не-индейцем, он становится никем.

***

Шаман парагвайских индейцев чамакоко поет свои песни о звездах, о пауках и о безумной Тотиле, которая бродит по лесам и плачет. Поет о том, что говорит ему зимородок:

- Не бойся голода, не бойся жажды. Садись на мои крылья, будем ловить рыбу в реке и пить ветер.

Поет о том, что говорит туман:

- Я остановлю холода, чтобы твой народ не замерзал.

Поет о том, что говорят небесные кони:

- Запрягай нас и едем искать дождь.

Но миссионеры-евангелисты отняли у шамана его перья и бубен и песни, потому что все это от дьявола; и теперь шаман больше не может ни лечить от укусов змей, ни вызывать дожди в сезон засухи, ни летать над землей и петь о том, что открывается его взору. В разговоре с Тисио Эскобаром шаман говорит: «Когда я перестаю петь, я заболеваю. Моим мечтам некуда деться и они терзают меня. Я чувствую себя раненым стариком. Что дает мне это отречение от самого себя?»

Шаман говорит это в 1986 году. В 1614-м архиепископ Лимы приказал сжечь все кены и другие музыкальные инструменты индейцев, запретил церемониальные песни и танцы, чтобы положить конец бесовским искушениям. А в 1625-м оидор Королевского Суда Гватемалы ввел наказание в сто ударов плетью за проведение индейских церемоний – доказательство пакта индейцев с дьяволом.

***

Чтобы лишить индейца свободы и имущества, нужно отнять у него символы его самосознания и культуры. Ему запрещают петь, танцевать и поверять мечты своим богам, тем, которые пели, танцевали и мечтали о его будущем в далекий день Сотворения. От монахов и чиновников колонии до миссионеров североамериканских сект, множащихся в Латинской Америке в геометрической прогрессии, все стремятся распять индейца во имя Христа, евангелизировать идолопоклонника-язычника, чтобы спасти его от адского огня. Христианский Бог служит прикрытием для грабежа.

Эти слова архиепископа Десмонда Туту об Африке можно смело применить и к Америке:

- Они пришли. У них была Библия, а у нас – земля. И они молвили: «Закройте глаза и молитесь». Когда мы открыли глаза, у них была земля, а у нас – Библия.

***

Апологеты современного Государства предпочитают прикрываться идеей просвещения: невежественных варваров необходимо цивилизовать, чтобы вырвать их из объятий мрака. И сейчас, как и прежде, расизм превращает колониальные грабежи в акт правосудия. Колонизированный человек – недочеловек, он способен иметь суеверия, но неспособен к истинной вере, способен иметь свой фольклор, но неспособен к искусству, а посему: недочеловек не заслуживает человеческого отношения, а его ничтожная значимость вполне соответствует ничтожной цене плодов его труда. Расизм в течение веков узаконивает колониальное и неоколониальное хищничество и разного рода систематические унижения.

Латинская Америка обращается со своими индейцами, точно так же, как мировые державы обращаются с Латинской Америкой.

***

Габриэль Рене-Морено был самым знаменитым боливийским историком 19 века. Его имя до сих пор носит один из университетов. Этот отец боливийской культуры считал, что индейцы – это ослы, способные от скрещивания с белой расой породить мула. Он взвешивал мозг индейца и мозг метиса и, судя по его весам, и тот и другой весили на пять, шесть, десять унций меньше, чем мозг белого человека, доказывая таким образом, что эти существа генетически неспособны к жизни в свободной республике.