Пять жизней читера

— Боль — ерунда. С коленями хреновое дело, они не слушаются, сами под себя подгибаются временами.

— Не переживай, это ненадолго. Жаль, что нет мяса или тушенки, очень хорошо помогает при заживлении. Ну это если, конечно, живчик есть.

— Слушай, тут дом без ставен, это ничего?

— Кому надо, нас найдут что со ставнями, что без, — нахмурилась Няша.

— Ты о чем?

— Система не любит, когда кто-то долго на одном месте сидит, за такое часто наказывает. Да и опасно здесь, деревня много кого может привлечь.

— Уж не ведешь ли ты к тому, что и отсюда сваливать надо?

— Надо, конечно, но мы сейчас не в том состоянии. А вот завтра — возможно.

— Мы и завтра не станем бодрыми и здоровыми.

— Нам это и не нужно, главное — быть живыми. Захватим одеяла и теплую одежду, переберемся в лес. Он отсюда недалеко.

— В лесу все водой пропиталось.

— Да, ты прав, но это даже хорошо, ведь мокрая земля хуже запах держит. Рокки, пойми, нам и правда опасно здесь оставаться. Кусача больше нет, зато осталась его туша, завтра она начнет пованивать, и пованивать хорошо, а этот запах мертвяки издалека чуют.

— Тут и без кусача тухлятиной несет.

— Это другое дело. Те зараженные, которые боялись сюда приходить, по такому запаху поймут, что деревня теперь свободна. Они могут прийти. Хорошо, если один-два заявятся, а вдруг стая?

— Стаями они и по деревням бродят?

— Еще и какими. Бывает, из центральных областей материка такие полчища приходят, где тысячи тварей, и многие из них не уступают, а то и покруче кусача. Это называется орда, очень неприятное явление. Все на своем пути сметают, даже самый сильный стаб не всегда можно отстоять.

— Как вы тут живете при таких делах?

— Как-как… плохо живем. Так что завтра уходим, даже не спорь.

— Да я и не спорил.

— А как же это тогда называется, по-твоему?

— Просто интересовался.

— Интересовался он, ну конечно… Радуйся, если заявятся только мертвяки. У нас и без них проблем выше крыши. Эй, что это с тобой такое?

— В смысле? — встрепенулся Рокки.

— Ты только что чуть со стула не свалился.

— Да приморился конкретно, глаза сами по себе закрываются.

— Это хороший признак.

— И что в нем хорошего?

— Выздоровление идет, покой в этом помогает. Сходи полежи. Поспи. Оставь чай, он тебе только во вред сейчас. Ох и черный, ты что, смолу туда добавил?

— Почти.

— Иди-иди, пока и правда не свалился.

— Может, тебе помочь надо?

— Ничего не надо, сказано же тебе — иди спать. Ну вот почему ты из-за любой мелочи разводишь болтовню?! Брысь отсюда, надоел.

Проснувшись, Рокки убедился, что ухитрился проваляться почти до вечерних сумерек — вот-вот, и сгустятся. Причем сонливость никуда не делась, просто чуть отступила. Очень хотелось завалиться на другой бок и попытаться досмотреть сон, где было красиво, тепло, сухо и никто не рвался тебя пристрелить или съесть с радостным урчанием, но он переборол себя.

Очень уж интересно, чем там занята Няша. Со стороны ее комнаты доносятся тихие звуки, которым нет объяснения.

Поднявшись, Рокки чуть не охнул от удивления. Колени все еще ощущались чужеродными предметами, каким-то образом встроенными в организм, но боль, терзающая при малейшей нагрузке, сошла на нет, оставив после себя бледные отголоски, на которые стыдно обращать внимание.

Да и ходить получилось почти без хромоты — вот уж чудеса.

То, что устроила Няша, тоже походило на чудо. Без посторонней помощи, передвигаясь при помощи пары черенков от лопат, она натаскала в свою комнату груду барахла. В основном одеяла и одежду, также хватало постельных принадлежностей. Рассевшись посреди всего этого добра на охапке тряпья, она привычно резала ткань на полоски, аккуратно складывая их на табурет, где дожидались своего часа швейные принадлежности.

— Ты что это тут устроила? — удивился Рокки. — С ума сошла столько таскать? Тебе отлеживаться надо, сама говорила.

— Ничего, ты у нас за двоих уже отлежался, — беззаботно ответила Няша и снизошла до пояснений: — Надо сделать пару спальников, готовых в доме нет.

— Ты все еще хочешь отсюда свалить?

— Ну да, хочу, так надо. Переночуем тут и завтра в лес рванем. Продуктов дня на три точно хватит, воду тоже захватим. А там на ноги встанем, станет проще.

— Я, может, и встану, а вот ты — вряд ли.

— Тебе легче стало? — покосившись, уточнила Няша.

— Вроде да.

— У таких, как ты, обычно дня за два-три бесследно проходит.

— Слушай, а кого ты имела в виду?

— Ты о чем?

— Когда я начал отваливаться, ты сказала, что, если придут только мертвяки, надо радоваться. Мы еще кого-то ждем?

Няша, сосредоточенно вдевая нитку в здоровенную иголку, которой собралась сшивать шерстяное одеяло, поморщилась и еле заметно кивнула:

— Мертвяки — общая проблема всех иммунных. Что ты ни делай, они никогда тебе друзьями не станут. Но у меня есть еще и персональная головная боль. Ну и у тебя она тоже есть, пока ты со мной.

— Что за проблема?

— Ромео.

— Тот тип, о котором те уроды говорили?

— Ага.

— Я так понял, что он назначил тебя своей Джульеттой.