Пять жизней. Нерассказанные истории женщин, убитых Джеком-потрошителем

Ярким примером – фактически зеркальным отражением – этой закономерности являлась судьба Кэтрин Эванс, матери Кейт Эддоус. Вторая из семерых детей в семье обедневшего замочных дел мастера из Вулвергемптона, она почти не получила образования и сразу начала работать. С юных лет она прислуживала на кухне и поднялась до должности поварихи в гостинице «Павлин» – одной из лучших в Вулвергемптоне. Однако в 1832 году ее короткая карьера прервалась. В девятнадцатом веке замужество становилось для женщины началом ее «истинной» карьеры – жены и матери, и в этом отношении Кэтрин особенно преуспела. В первые пять лет брака она родила четверых детей; старший, Альфред, родился умственно неполноценным и страдал от эпилептических припадков. Многие женщины из рабочего класса продолжали работать и после родов: брали на дом стирку, штопку, работали посменно на фабрике или в прачечной. Но болезнь Альфреда и непрерывная череда родов, видимо, помешали Кэтрин продолжить вносить свой вклад в семейный бюджет. Если бы она или Джордж владели надежной информацией о контрацепции, их жизнь и жизни их детей могли бы сложиться совсем иначе.

Бытует ошибочное мнение, что викторианцы – те самые, что прикрывали даже ножки стола из соображений благопристойности[237], – были слишком чопорны, чтобы задумываться и тем более писать о деталях супружеской жизни. Ничего подобного: уже в первой половине девятнадцатого века Фрэнсис Плейс, Роберт Дейл Оуэн и Джордж Драйсдейл опубликовали трактаты о методах, с помощью которых мужчины и женщины могли «ограничить размеры семьи». Рекомендации включали как прерванный половой акт, так и многоразовые «французские письма» из овечьих кишок, спринцевания со спермицидными средствами и «противозачаточные тампоны», которые помещались во влагалище. Однако доступ к этой информации имели лишь грамотные представители среднего класса, которые могли позволить себе покупать книги; распространение же сведений о контрацепции среди рабочего класса не было столь широким. Ни Джордж, ни Кэтрин Эддоус читать не умели, не подозревали о существовании таких книг и не знали, где их взять. Не догадывались они и о существовании «французских писем», а если бы и знали, где их купить, едва ли это было по карману семье, с трудом сводившей концы с концами. Однако контрацепция и предотвращение нежелательных беременностей считались зоной женской ответственности. Кэтрин, как и ее мать, бабушка и большинство женщин ее круга, выросла с мыслью, что непрерывное деторождение является неотъемлемой частью жизни замужней женщины. Единственным методом контрацепции была усталость или болезнь мужа. В крайних случаях женщины прибегали к травяным настоям и спринцеванию спермицидами или токсичными для плода веществами – если им, конечно, хватало времени, денег и смелости на приобретение необходимых ингредиентов. В большинстве случаев женщины не располагали ни первым, ни вторым, ни третьим.

Все эти факторы – недостаток информации, нищета, общественное давление, принуждавшее женщин неукоснительно исполнять свои супружеские обязанности, – приводили к тому, что женщины, по словам Маргарет Ллевелин Дэвис, активистки борьбы за права матерей того времени, впрягались в «колесо непрерывного деторождения». Физическому, эмоциональному и материальному положению женщин, подобных Кэтрин Эддоус, наносился немыслимый урон. В больших семьях, как Эддоусы, где почти каждый год прибавлялся новый рот, ресурсов становилось все меньше и меньше. В пересчете на повседневные реалии это означало меньше еды на столе: жидкий суп, мизерная порция потрохов, кусок хлеба да молоко, разбавленное водой. Причем от матери требовалось в первую очередь ограничивать в еде себя. Неважно, ждала ли она очередного ребенка или кормила грудью, «в те времена, когда она должна была хорошо питаться», она первой «ужималась ради экономии; ибо в рабочей семье, если возникала необходимость экономить, не муж, не дети, а именно мать довольствовалась объедками или глодала уже обглоданные кости»[238]. Современники нередко отмечали, что матери в викторианских рабочих семьях страдали от недоедания, и именно поэтому у них часто случались выкидыши, рождались мертвые или слабые младенцы, умиравшие на первом году жизни.