Пять

– Это могла быть просто ошибка, – сказал мне Тараканов. – Какой-нибудь малообразованный референт написал губернатору глупый текст, а тот его озвучил. Только и всего.

– У меня тогда к вам два вопроса, – вцепился я в Евгения Витольдовича. – Первый: если необразованный помощник написал губернатору глупый текст, то зачем умный губернатор принародно озвучил эту ахинею? Значит, он и сам не умнее своего глупого помощника. И второй: а кто брал на работу этого малообразованного референта? Ответьте!

Тараканов на минуту задумался, икнул и произнёс:

– Меня самого на работу брали потому, что у меня большой опыт и хорошие объективки. Но я вчера говорил в своём выступлении и сегодня готов повторить, что журналисты, критикуя ошибки других, не должны ставить себя выше всех. Вы что ли, Игорь, никогда не ошибались?

– Конечно, ошибался, – ответил я и поведал собеседникам следующую историю.

Как-то раз в американском Ванкувере я освещал торжества по поводу семидесятилетия перелёта Валерия Чкалова через Северный полюс. Их там приурочили к национальному празднику – Дню независимости. В тот день все американцы высыпали на улицы на праздничные шествия, а так как времени в командировке у меня было мало, то я и воспользовался праздником, чтобы в ходе процессий насобирать у жителей Ванкувера различных семейных историй о чкаловских мгновениях в Америке. В результате в моей статье «Русский герой американского Ванкувера» появился такой эпизод:

«Многие ванкуверцы делились семейными воспоминаниями, связанными с именем Чкалова, а местная жительница Наташа Черкес рассказала, как её мама была переводчицей у русских лётчиков во время их пребывания в Ванкувере».

Этот факт я не выдумал, его сообщила мне сама гражданка США. Каково же было моё удивление, когда американцы, обсуждая мою статью, писали в интернете: «Русская пресса ошиблась: мама Натальи Черкес не была переводчицей у экипажа. В день прилёта русских лётчиков она была у дантиста, а когда увидела их потом на параде и кричала им из толпы на русском языке: «Привет лётчикам из России!» – они заметили её и улыбнулись».

– Да! – говорил я Тараканову с Покровом. – Это была моя ошибка. Но у меня не было ни малейшей возможности за короткое время в чужой стране скрупулёзно проверить все поведанные мне американцами истории. И помощников у меня для этого тоже не было. И в одном из приведённых мною фактов я, действительно, лажанулся, поверив людям на слово. Получается, что непреднамеренно соврал… Но я же не выставлял себя идиотом, озвучивающим глупости, написанные недалёкими подчинёнными, как это делают сегодня некоторые облечённые властью чиновники! – Стал заводиться я и, резко взглянув прямо в глаза Тараканову, неожиданно спросил его: – А где, кстати, сегодня ваша помощница, с которой вы приехали сюда работать в командировку за бюджетный счёт? Скажете, выступления вам пишет?

Тараканов, выронив вилку, смотрел на меня с открытым ртом. Но тут Влад Покров неожиданно для меня снова вступился за него:

– Ты ничего не понимаешь, Игорь, и смешал в одно мух с котлетами! – На котлету в его тарелке в этот момент действительно села муха. – Мы сюда приехали делиться опытом, а не ловлей блох заниматься. Ты знаешь, что для народов Севера значит День кита или День моржа? Да откуда тебе это знать! А ты берёшься судить-рядить обо всём.

– А знаешь, как трудно соврать про Чкалова! – вконец разозлился я. – А я ведь даже стихи тогда про него сочинил и прочитал в Ванкувере американцам!

Тут я встал со стула и, крутя перед всеми тремя своими сотрапезниками кулаком на согнутой в локте на уровне пояса руке, зычно продекламировал:

– Зрелища для нас важнее хлеба,

Нам дай гордость ощутить в груди —

Чкалов самолётом режет небо,

У него пропеллер впереди!

И вышел из ресторана совершенно разозлённым: «Вот, – думаю, – сидят, жируют здесь за деньги спонсоров и учат меня жить – меня, который ест за свои кровные! Которых у меня, кстати, совсем и не осталось… Это называется – “денег нет, но вы держитесь!”».

Тут я совсем расстроился, потому что за день промотал взятые в долг двенадцать тысяч, которые мне ещё придётся отдавать по приезду домой. А здесь уже жить не на что, и Тараканов с Покровом мне теперь точно взаймы не дадут…

И вот в таком настроении проходя мимо комнаты проката, я тупо уставился на расставленные там теннисные и бадминтонные ракетки, мячи и музыкальные инструменты. Скорее всего от безысходности меня вдруг посетила интересная мысль: увидев гитары, я отчего-то вспомнил Пашку Плана, поющего у вокзала в Ульяновске.

«А что, если…?» – подумал я, попросил у прокатчика выдать на моё имя гитару для репетиций, вышел с ней из отеля, дождался ближайшего шаттла и снова отправился в Ульяновск.

Выручили Paul McCartney & Robert Smith

Пока ехал в автобусе, подстроил гитару. Вышел на набережной, где, как мне сказали вчера у вокзала местные шансонье, больше подают.