Пятая авеню, дом один

— Нет, конечно, — согласился Билли, потянув Аннализу к дому. — Я уже понял: вы из тех женщин, которые играют по своим правилам. Это прелестно, всегда оставайтесь такой, просто, видите ли, полезно узнать правила этикета, прежде чем их нарушать.

Глава 4

В воскресенье к шести вечера Билли Личфилд вернулся в город и пересел в такси, довольный на удивление плодотворным уикэндом. Конни Брюэр согласилась купить маленькую картину Дибенкорна за триста тысяч долларов — Билли полагались два процента комиссионных, но больше всего он думал об Аннализе Райс. В наши дни такие женщины стали редкостью — своеобразная, ни на кого не похожая, с огненным «конским хвостом» и светлосерыми глазами, в которых светится острый ум. С приятной дрожью жгучего интереса Билли думал, что под умелым руководством у нее есть все шансы стать одним из его шедевров.

Билли жил на Пятой авеню между Одиннадцатой и Двенадцатой улицами. Узкий кирпичный дом, бывшее пристанище незамужних леди, съежился и совершенно потерялся, стиснутый с двух сторон прекрасными новыми башнями из красного кирпича. В здании не было швейцара — правда, при необходимости носильщика можно было вызвать звонком. Билли забрал почту и пошел по лестнице к себе на четвертый этаж.

В этом доме все квартиры были одинаковые: по четыре «двушки» на этаже, каждая площадью шестьсот квадратных футов. Билли называл здание «домом преждевременно престарелых» для холостяков вроде него. В его квартире тесно от всякой всячины, сброшенной с барского плеча богатыми леди, но это было скорее приятно, чем неудобно. Последние десять лет он обещал себе сделать косметический ремонт и найти близкого человека, но пока не преуспел ни в том, ни в другом. Время шло, и постепенно эти мысли отошли на второй план — к Билли годами никто не заходил.

Первым делом он разобрал почту, в которой оказалось несколько приглашений, пара глянцевых журналов, отчет по балансу «Мастеркард» и большой конверт с написанным от руки адресом, который Билли отложил в сторону, выбирая самое солидное на вид приглашение. Сочный кремовый оттенок одного из них показался ему знакомым; перевернув конверт, он прочитал обратный адрес: «Пятая авеню, дом один». Такие канцтовары продавались только в магазине Mrs. Strong’s, и Билли знал лишь одного человека, который до сих пор ими пользовался, — Луизу Хотон. В конверте лежала открытка с золотым тиснением: «Закрытая поминальная служба по миссис Луизе Хотон, церковь Святого Амброзия» — и датой «двенадцатое июля, среда», каллиграфически написанной внизу от руки. Как это похоже на Луизу, умилился Билли, заранее заказать поминальную службу по себе и составить список приглашенных…

Он положил карточку на почетное место — в центр узкой каминной полки над маленьким камином — и сел разбирать остальную почту. Взяв большой конверт, Личфилд увидел адрес управляющей домом компании. С растущим неприятным предчувствием он распечатал конверт.

«Мы счастливы сообщить… Сделка успешно заключена… дом станет кооперативным с первого июля 2009 года… вы можете выкупить свою квартиру по рыночной стоимости… это не касается жильцов, чей договор найма истекает до указанной даты…» Тупо и болезненно закололо под нижней челюстью. Куда он пойдет? Рыночная стоимость его квартиры — около восьмисот тысяч долларов. Потребуется двести — триста тысяч на начальный взнос плюс ипотечные взносы и коммунальные платежи. Это несколько тысяч в месяц. А сейчас он платит всего тысячу сто. Перспектива поисков другого жилья и переезда повергла Личфилда в шок. Ему пятьдесят четыре года. Не старик, напомнил себе Билли, но в этом возрасте уже нет сил для подобных подвигов.

Он пошел в ванную комнату, открыл аптечку, взял оттуда три таблетки антидепрессанта вместо прописанных двух, улегся в ванну и открыл кран, глядя, как вода медленно поднимается и покрывает его тело. «Я не могу переехать, — подумал он. — Я слишком устал. Значит, нужно придумать, где взять деньги на выкуп квартиры».

Через пару часов, очистив тело и немного успокоив дух, Билл позвонил в «УолдорфАсторию» и попросил соединить с номером Райсов. Аннализа взяла трубку на третьем звонке.

— Да? — с любопытством сказала она.

— Аннализа? Это Билли Личфилд. Мы познакомились у Брюэров, помните?

— А, Билли… Как поживаете?

— Прекрасно.

— Слушаю вас.

— Позвольте спросить, — начал Билли, — доводилось ли вам слышать выражение, что настоящая леди должна упоминаться в газетах три раза в жизни — по случаю появления на свет, бракосочетания и похорон?

— Этого требует этикет?

— Требовал сто лет назад.

— Ух ты! — восхитилась Аннализа.

— Так вот, я звоню спросить: не желаете ли сходить со мной в среду на похороны?