Пятая авеню

Он располагался на четырнадцатом этаже, из окон была видна деловая часть города и здание компании «Редман Интернэйшнл».

Войдя внутрь, Лиана сразу же с интересом обратила внимание на картины Сислея[35], на зеленых, делающих кабинет похожим на лес, стенах; на диваны, обтянутые кремовым полотном, и элегантные стулья с обитыми красным бархатом сиденьями и спинками. Все предметы мебели были расставлены так, будто подчеркивали замысел дизайнера – чтобы приблизиться к ее письменному столу, надо было пройти по выцветшему персидскому ковру.

Андерсон, стоя в дверях, спросил:

– Ну как, кабинет вам подходит?

По тому, как он произнес этот вопрос, Лиана почувствовала, что это его замысел, его вкусы и его тяжкий труд нашли воплощение в проекте кабинета. У Лианы в воображении вдруг возникла картина: он стоит в середине этой комнаты, словно художник, а помощники-профессионалы вокруг неутомимо работают, постепенно превращая в реальность его замысел.

Она знала, что он надеется на то, что однажды этот кабинет станет его собственным, а поэтому и его самого, и все, что он делал, Лиана воспринимала с определенной долей неприязни.

– Вообще-то, много ненужного, – проговорила она. – Я хочу сказать… ну сами посмотрите – это же сплошные излишества. Никакого чувства равновесия. Недостаток воображения. Все это наводит на мысль о том, что тот, кто это делал, думал прежде всего о том, чтобы поразить, а не попытаться выполнить то, что от него требовалось. Или вы не согласны?

– Нет, я не согласен.

– Оно и понятно, – пожала плечами Лиана. – Я выросла среди подобного дерьма. Мой отец миллиардер, моя мать обожает тратить деньги. Много денег. Очевидно, вы вышли из более простой среды, нежели я, поэтому мне понятна ваша уверенность в том, что нахождение среди этих мелких сокровищ придает вам большую значимость в собственных глазах. Ну а на меня это наводит скуку.

– Жаль, что вы так это воспринимаете.

– Мне тоже жаль. Но это никуда не годится. Это ужасно. Пусть пока так и останется, но скоро я подберу собственную команду дизайнеров, которые избавят мой кабинет от всей этой дряни.

Она заметила стальную твердость в его взгляде, заметила, как сжались его челюсти, и вздохнула.

– Я честно высказала вам свое мнение. Здесь отель, а не музей. Кстати, кому в голову пришла мысль развесить по стенам эту долбаную мазню Сислея?

Оставшись одна, Лиана села в глубокое кожаное кресло, приставленное к письменному столу, и обнаружила, что это кресло не имеет ничего общего с креслом, в котором она сидела в детстве, – с удобным кожаным креслом в кабинете отца, которое всегда так привычно пахло его одеколоном.

Внезапно ее охватило острое чувство сожаления, ей стало невыносимо горько от того, что они опять поссорились. Ей надо сейчас же позвонить ему и извиниться, подумала Лиана. Она должна упрятать подальше свою гордость и сказать ему, что очень сожалеет, сказать, что она любит его, нуждается в его поддержке и дружбе.

Однако когда она взяла в руку трубку, то набрала номер не Джорджа Редмана, а ресторана «У Марио».

Странно, но никто не ответил, хотя было время обеда. Откинувшись на спинку кресла и глядя на здание компании отца, Лиана неожиданно подумала, что этот вторник будет знаменательным днем не только для нее, но также и для отца – ведь «УэстТекс» войдет в состав «Редман Интернэйшнл». Она задумалась над тем, что при этом почувствует она сама – принесет ли воплощение ее мечты ту радость, о которой она всегда мечтала?

Хотя, подумала она, без сестры и без одобрения родителей все это будет совсем не то. И Лиана снова задумалась над тем, не допустила ли она ошибку, согласившись на эту работу.

Дома, еще до наступления вечера, когда они отдыхали, лежа на диване вместе с Майклом, она переключила телевизор на канал CNN и узнала о взрыве, унесшем жизни двух членов криминальной семьи де Сикко.

Глава 47

Антонио де Сикко сначала услышал эту суку, а уж потом увидел ее.

В реанимационном отделении больницы Святого Винсента он, сидя возле койки Марио, держал в своих руках руку сына, когда услышал ее голос, доносившийся из-за закрытой двери. Она настойчиво требовала разрешить ей повидаться с его сыном, напоминая дежурным врачам и медсестрам о том, что ее отец участвовал в строительстве детского отделения этой больницы, и грозила им, что если они сейчас же не пустят ее к Марио, то она сделает так, что уже утром они окажутся на улице.

Разозленный Антонио отвернулся от хитроумного сплетения трубок, опутавших тело его сына. Он понимал, что именно из-за Лианы Редман он потерял свою невестку, потерял надежного и проверенного юрисконсульта семьи, который был еще и его двоюродным братом, и едва не потерял сына.

Боль от этих утрат, терзавшая его душу, переросла в ярость и решительность. Он сотрет ее в порошок, поступит с ней так, как обещал Люсии.