Пятая колонна

– Двойственность человеческого ума многообразна. В данном случае мы имеем дело с проблемой управления. В идеале это баланс между положительной и отрицательной энергией – равновесие, поддерживаемое силами, которые порождаются этими энергиями. Нужны доказательства? – он повернулся к Кирку. – Ваша негативная энергия была отторгнута от вас процессом копирования. Вследствие этого способность принимать решения покинула вас. Если так пойдет и дальше, как долго вы сможете оставаться капитаном этого корабля? Окончательно неспособный решить что-либо, вы в конца концов…

Мак-Кой перебил.

– Джим, отдайте команду! Прикажите ему проваливать.

– Если я кажусь вам бесчувственным по отношению к размерам вашего страдания, пожалуйста, капитан, поймите. Таков я есть.

– Это уж точно, черт возьми, – заметил Мак-Кой.

– Джентльмены, – произнес Кирк.

В конце концов, всегда в конце, наступает момент, когда боль снова становится личным делом каждого. Эта сцена, насколько бы унылым ни было ее содержание, все-таки оставалась привычной перепалкой между доктором и вулканитом. Они не упускали случая поспорить и получали от этого громадное удовольствие.

Кирк мягко улыбнулся обоим.

– Моя способность командовать испарилась не полностью. До тех пор, пока это не произойдет, прошу вас прекратить.

Зажужжал интерком на столе Мак-Коя. Кирк включился.

– Кирк слушает.

– Инженерный отсек, сэр. Мы только что обнаружили эту новую неполадку с телепортатором, сэр. Поврежден блок ионизации. Похоже на выстрел из фазера.

Фазер двойника повредил блок; двойник, это отделенная часть его самого. Если ею люди замерзнут на ледяной планете там, внизу, это будет виной Кирка, их капитана, которому они так доверяли.

Он встал, чтобы пойти к двери.

– Если я понадоблюсь, я в зале заседаний.

Внизу, на планете, разожгли костер. Черная ночь наступала на людей. И языки изморози вползли по камням убежища, где покинутые члены команды прижимались друг к другу, стараясь согреться. Зулу, с потрескавшимися и воспаленными от холода губами, вынужден был подержать руку над огнем, чтобы пальцы смогли управиться с коммуникатором.

– Можете сказать нам, как дела, "Энтерпрайз"? Здесь минус 90.

– Говорит капитан, мистер Зулу. Мы определили неисправность. Уже скоро.

– Может, спустите нам термос с кофе на веревке?

– Попробуем, – сказал Кирк.

– Рисовая водка тоже сгодится, если у вас нехватка кофе.

– Я проверю запасы рисовой водки, мистер Зулу, – и снова он должен был сказать: – Отбой.

Он посмотрел на свою руку, лежавшую на клавише интеркома. Он опасался вызвать Скотти. Но нажал клавишу.

– Поврежденный блок, Скотти. Доложите состояние.

– От него мало что осталось, сэр.

– Насколько серьезно?

– Мы его не починим раньше, чем через неделю.

Неделя. 168 часов. Говорят, что перед тем, как умереть от холода, человек засыпает. Сидя в одиночестве в зале заседаний Кирк понял, что воображение стало его смертельным врагом. Око нарисовало ему поверхность планеты, схваченную смертельной стужей, ночь, напоминавшую о своем приближении мертвым сном, который охватывает его товарищей по мере того, как кровь в жилах обращается в лед. Уже сейчас они двигаются очень медленно, если вообще могут двигаться…

Реальность соответствовала его воображению. Зулу с трудом приподнялся на локте, проверил фазер и выстрелил в валун. Он вспыхнул и погас, и люди дюйм за дюймом подползли поближе, чтобы уловить волны неверного тепла. Зулу еле шевеля почерневшими от холода губами проговорил:

– Что-то они долго с той рисовой водкой. Позвоню в отдел заказов еще раз.

Все молчали, когда он открывал коммуникатор.

– "Энтерпрайз", это Зулу.

– Кирк слушает, мистер Зулу.

– Горячая линия – опять по вашу душу, капитан. Про нас что-то забыли?

Кирк в зале заседаний ударил кулаком по столу.

– Сегодня вечером у всех, кроме вас, выходной, я присматриваю за лавочкой. Как там у вас внизу?

– Прекрасно, – проскрипел Зулу. – Стреляем по камням, чтобы согреться. Один фазер уже полетел. Три еще в порядке. Есть какие-нибудь шансы вытащить нас отсюда до того, как здесь начнется лыжный сезон?

Лед. Может быть, это будет милосердно – быстро. Думай. Но он не мог думать. Его мысли были как кометы – они проносились через мозг, на миг освещая его…

Он не удивился, когда Спок спокойно поднял микрофон, который он уронил.

– Это Спок, мистер Зулу. Вы продержитесь еще какое-то время. Продержитесь. Процедура выживания, мистер Зулу.

– Это как на ваших тренировках, мистер Спок?

– Да, мистер Зулу.

Кирк дотянулся до микрофона.

– Зулу! Главное не поддавайтесь, не теряйте… бдительности. Зулу, не спите…

Когда Спок произнес "Спок – отбой", Кирк почувствовал непреодолимое желание вернуться в лазарет. Он еще не справился с ужасом перед тем дикарем, который разрушил блок ионизации. Но он тоже был Джеймсом Кирком, капитаном космического корабля "Энтерпрайз" – и он направлялся в лазарет. Храбрость – это делать то, чего ты боишься.