«Пятая колонна» Древней Руси

Это вызвало взрыв возмущения. Геннадий Схоларий выпустил воззвание: «Несчастные ромеи! Что вы смутились и удалились от Бога? Зачем понадеялись на франков?». Предрекал, что теперь-то Константинополь падет. Чернь разбушевалась. Горланила, что город спасут не чужеземцы, а сама Пресвятая Богородица, что Она никогда не оставляла Константинополь в беде. Но… греческие патриоты в XV в. были уже очень не похожими на своих предков. Стекались не каяться, не в храмы, а в кабаки. В честь Божьей Матери и Ее чудотворных икон поднимались… воодушевленные тосты. В винных парах ситуация казалась совсем не пропащей. Упивались под здравицы, что Заступница выручит.

Вооружаться тоже не спешили. Константин призвал в строй всех, способных носить оружие, даже монахов. В столице было 200 тыс. жителей и беженцев из окрестностей, но на пункты сбора явилось лишь 4973 человека. Услышав эту цифру, царь только застонал. К ополчению добавились тысяча наемников, отряды иностранных купцов со слугами – они намеревались защищать собственные дома и лавки. Для ополченцев не нашлось ни мечей, ни доспехов, им велели воевать копьями и камнями. Пушек было всего несколько штук, и их боялись ставить на стены, как бы укрепления не обвалились от сотрясений. Тем не менее защитники бились доблестно. Но они погибали, а заменить их было некем. 29 мая турки ворвались в византийскую столицу.

Кардинал Исидор переоделся рабом и сумел удрать, пробраться в генуэзскую Галату. А султан не стал разрушать захваченный город. Прекратил грабежи. Призвал уцелевших жителей возвращаться к мирному труду. В Константинополь он перенес свою столицу, принялся заново отстраивать ее. Султан повелел восстановить и патриархию. Разумеется, не из симпатий к Православию. Просто Мухаммед рассчитал, что патриархия поможет удерживать в повиновении христиан, отвратит их от влияний западных недругов. Султан созвал духовенство, сам назвал кандидата, Геннадия Схолария, и его избрали патриархом.

Катастрофа Константинополя наглядно подтвердила правоту Василия Темного, не поддавшегося на унию: пока Второй Рим держался Православия, Господь так или иначе оберегал его. Отступил от веры – все кончилось. Но что касается патриархии, то она стала подвластной уже не Византийской, а Османской империи. Патриарха фактически назначил Мухаммед. Можно ли было согласиться, чтобы Русская церковь зависела от султана? Василий II и русские иерархи пришли к выводу, что нельзя обращаться к такому патриарху за поставлением митрополита. Отправили туда посольство, просили утвердить право самим избирать предстоятеля церкви. Греки возмутились, они даже сейчас цеплялись за свою исключительность. Но и ссориться было не время: они ездили к русским выпрашивать милостыню. Патриархия попросту не ответила на запрос. Не осудила русскую автокефалию, но и не признала ее.

На Руси хватало и других проблем. После подавления мятежа Шемяки главной из них оставался Новгород. В период междоусобиц он совсем обнаглел. Василия Темного так и не признавал великим князем! Дани не платил, его наместников не принимал. Избрал на свое княжение Гребенку-Шуйского, потомка давнего предателя, нижегородского князя Кирдяпы (того самого, который помогал Тохтамышу захватить Москву). Не прекращались пересылки с литовским королем Казимиром.

В 1456 г. государь повелел собирать войско. В прежние времена этого бывало достаточно. Новгородцы обычно избегали большой войны. Сразу высылали делегации мириться. Но теперь покоряться не спешили. На вече постановили сражаться, вооружили 5 тыс. тяжелой конницы. Бахвалились, что всыплют москвичам, а там, глядишь, Казимир вмешается. Однако новгородское войско было рыхлым ополчением. А у государя служили профессионалы. Под Старой Руссой авангардный отряд Темного, всего 200 всадников под командой Стриги Оболенского и Федора Басенка столкнулись со всей новгородской армией. Принялись стрелять по лошадям, строй нарушился, сбился в кучу. Московский отряд отчаянно врубился в эту мешанину, и войско покатилось прочь. За ним гнались, секли саблями.

Полный разгром вогнал Новгород в шок. Охолонулись даже самые горячие головы. Отправили посольство к государю. Архиепископ Евфимий с боярами нашли его в селе Яжелбицы, и Темный продиктовал условия. Новгород отказался от «древних прав», подаренных Шемякой. Признавал себя наследственной «вотчиной» московских государей, обязался не сноситься без их ведома с иноземцами. Важнейшие документы отныне должны были скрепляться не новгородской, а великокняжеской печатью.