«Пятая колонна» Древней Руси

Однако присяга, принесенная под угрозой, была недействительной. Едва литовская конница отправилась домой, обиженные князья снова покатили в Москву, подали жалобу. Великий князь и митрополит попробовали утрясти раздоры полюбовно. Взяли на себя роль посредников и пригласили Михаила на третейский суд. Он явился, но за ним стояла Литва! Михаила распирало от сознания своей силы. Настолько занесло, что он вообще обнаглел. Выплеснул на суде грязные оскорбления и угрозы, даже святитель Алексий не выдержал. Он и государь Дмитрий Иванович взяли Михаила и его бояр под стражу.

Правда, в темницу не сажали, устроили вполне прилично, по частным домам. Пускай остынут, одумаются. Он и впрямь одумался. Согласился на уступки. К тому же в Москву в это время приехали послы от Мамая. Татары вмешались в споры и расценили случившееся как самоуправство. Ведь юридически Тверь не подчинялась Москве, сносилась с ханами независимо от нее. Мамаевы послы потребовали освободить арестованных. Дескать, Дмитрий превысил свою власть, с тверскими тяжбами царь разберется сам. Кое-как утрясли компромиссное решение. Михаил остался великим князем Тверским, только спорный Вертязин отдал Еремею.

Но тот уже боялся родственника. Ясное дело, отыграется! Еремей объявил Дмитрию Ивановичу, что передается под его защиту. В Вертязин отправился московский наместник с воинами. Однако Михаила это еще больше разъярило. Он жаждал мстить и сорвался. Внезапно налетел на Вертязин. Московских людей перебил, а Еремея бросил в тюрьму. Но уж такого безобразия Дмитрий Иванович спустить никак не мог. Его полки опять выступили к Твери.

Однако Михаил по накатанной дорожке умчался в Литву. А Ольгерд уже ждал его. Предлог был отличным, почва подготовленной. Пора было сказать свое решающее слово! В ноябре 1368 г. на Русь вторглись литовские полчища. Присоединились вассалы – смоленские и брянские войска. Присоединился Михаил с тверичами. Попутно захватили Стародубское и Оболенское княжества, князей убили, земли и города прибрал Ольгерд. Хлынули на московскую территорию. Разгромили вышедшую против них рать, подступали к Можайску и самой Москве. Правда, штурмовать не отважились: буквально год назад Дмитрий Иванович успел отстроить новенькие каменный Кремль.

Зато литовцы подчистую опустошили окрестные земли. Вся западная часть московского княжества покрылась пятнами смрадной гари на местах сел и деревень. Пойманных людей убивали или угоняли, тысячи мужиков, баб, детей под понукания на русском и литовском языках брели на чужбину. А все, что не могли утащить или увести, уничтожали, предавали огню. Тверская дружина тоже набрала добра, пленных, стада скота. Ольгерд благосклонно разрешал: берите, не жалко. Князь Михаил торжественно въехал в Тверь. Неужели Дмитрий после подобной взбучки посмеет тронуть его? Пускай благодарит Бога, что удержался великим князем Владимирским. Пока удержался. А дальше Ольгерд еще разок подсобит, и посмотрим, удержится ли?

Но враги переоценили разгром москвичей. И недооценили укрепившуюся власть Дмитрия Ивановича, нарождающуюся спайку русских земель. Москве помогли суздальцы, нижегородцы, ярославцы, ростовцы, белозерцы, угличане. Она быстро преодолела последствия нашествия, формировала и вооружала новые полки. Уже следующим летом великий князь Дмитрий крепко наказал литовских вассалов и союзников, отправил рати на Смоленщину и Брянщину. Резали, жгли, грабили в московских владениях? Не обессудьте, долг платежом красен. Платили той же монетой. Чужое добро увозили? Прощайтесь со своим. Полон забирали? Идите-ка сами потрудитесь на нашей земле.

Дошел черед и до Твери. Правда, повторилась прошлогодняя история. Когда сапоги московских ратников запылили по дорогам, Михаил опять ускакал в Литву. А поздней осенью, едва подмерзла грязь, вторглись бесчисленные рати Ольгерда. Снова разоряли, подступали к Волоколамску и Москве. Впрочем, повторялось не все. На этот раз москвичи оказались готовыми. Попрятали пожитки, укрылись по крепостям и лесам. А потом вдруг обнаружились резервные корпуса московского государя. Начали очень грамотно заходить в тыл литовцам, отрезать обратную дорогу.

Вот теперь пришел черед призадуматься Ольгерду. Он вдруг стал очень вежливым, предложил вступить в переговоры. Что ж, Дмитрий не возражал. В результате было заключено перемирие на полгода, и уходили литовцы очень скромненько. Уже ни о каких грабежах речи не было. Как бы не дать повод нарушить перемирие, унести ноги подобру-поздорову!.. Но теперь оказался страшно разочарован тверской Михаил. Ведь он-то поверил, что Ольгерд всемогущий. Представлял, как Москва будет корчиться в пламени, как его станут возводить на великое княжение… А что в итоге? Коротенькая передышка. А потом еще раз бежать?