Пятая Космическая

Штеер задумчиво взглянул в окно. На центральный район РУСТа спускалась ночь. Вроде бы обычное дело, но сейчас Штееру показалось, что есть нечто зловещее в этом угасании света и наступлении власти чего-то неведомого, холодного, сонного. Наверное, такие мрачные мысли возникали по аналогии с надвигающимися проблемами. Этот герр Даймонд прямо-таки олицетворял надвигающуюся на Рур тьму. Он толкал планету к пропасти, и канцлер Хартманн почему-то не мог ему противостоять. А раз так, канцлеру следовало помочь. Ну, а кто помощник лучший, чем Абвер - контрразведка небольшой, но вполне профессиональной Национальной Армии? Пусть тайный авангард армии Рура и не воюет, но без дела не сидит. Помешать этому марсианскому инициатору нового поворота во внешней политике Рура для майора Штеера теперь становилось просто делом чести.

8. Июль 2290 г., Каллисто - «Ганимед-4».

Преображенский не надевал китель уже почти полгода. После полевой формы он казался тесноватым, но зато помогал ослабленному организму мобилизоваться. Павел расправил плечи и повернулся к зеркалу боком. Здесь, в офицерской кают-компании хирургического блока ГК «Бурденко», зеркало было хорошим, в полный рост. В такие зеркала Преображенский не наблюдал себя тоже не меньше полугода. Выглядел он вроде бы неплохо. Похудел, но не осунулся, в висках пробились первые сединки, но в целом - хоть на парад, хоть под венец. От последней мысли в душе потеплело. Павел покосился на Яну:

– Ну, как?

– Я не сомневалась, что ты герой. - Яна улыбнулась. - Когда ты успел заслужить столько наград?

– Сам не знаю. - Павел коротко рассмеялся. - Просто воевал, а мне за каждый чих вешали, не спрашивая. Гордеев у нас щедрый на рапорты о представлении.

– Не слушайте его, Яна, - процедил развалившийся в кресле Бородач. - От Гордеева устной благодарности не дождешься, не то, что ходатайства о представлении к награде или внеочередного звания. Каждая медаль на груди у этого бравого подполковника - кровь, уж поверьте. Да и в штаб-офицеры к тридцати трем не каждый пробивается. Ты, орел, новый крест прикручивать собираешься?

– Дома прикручу, - отмахнулся Преображенский.

– Отставить! - Бородач осуждающе покачал головой. - А обмыть?

– Помилуйте, Борис Александрович, это же госпиталь, откуда тут «обмыть»? - Павел выразительно выгнул бровь и подмигнул товарищу.

Офицеры, как по команде, уставились на Яну. Павел лукаво, Борис нахально. Та сначала растерянно улыбнулась, а потом кивнула и полезла в шкафчик.

– Только немного, господа офицеры, - предупредила она. - Павел Петрович на реабилитации, а вас, Борис Александрович, вообще пока не выписали!

– Что так в ушах шумит, что этак, какая разница? - Бородач взял у нее небольшую склянку со спиртом и принялся колдовать над приготовлением удобоваримого напитка. - По сто граммов за орден - святое дело. У вас сахар найдется?

– Да. Лимонная кислота тоже. А вы правда награды в стакан бросаете или это только в кино так показывают?

– Даже не знаю. - Бородач усмехнулся. - Я-то в первый раз обмываю. Вон Павел Петрович, видите, сколько раз кавалер, у него спросите.

– Кавалер? А-а, в смысле орденов.

– В смысле них самых. - Борис рассмеялся.

– Вы, сударь, шут. - Павел одернул китель. - У самого этого добра не меньше.

Он принял из рук товарища пластиковый стаканчик и опустил туда орден.

– Служу Отечеству!

Яна лишь осторожно пригубила (у ее поколения было модно воздерживаться от употребления спиртного), а офицеры выпили до дна. Девушка тотчас попыталась налить им в стаканы тоника, но они отказались.

– И так разбавил, - хрипловато сказал Бородач. - Во сколько челнок вылетает?

– В пятнадцать тридцать. - Преображенский все-таки запил. - Еще час в запасе. Яна, ты собралась?

– Я… почти. - Девушка встала, но ушла в свою каюту не сразу. - Вы только не злоупотребляйте, хорошо? А то, как я тебя родителям предъявлю?

– У меня родители понимающие. - Павел погладил ее по руке. - Не волнуйся, двести граммов нас не свалят.

– Я быстро. - Яна вышла.

– Хорошая девушка. - Борис задумчиво взглянул на дверь. - У тебя с ней серьезно?

– Неделикатные вопросы задаете, ваша светлость. - Преображенский жестом предложил снова налить. - Тоньше надо быть.

– Так ведь, какие из нас на самом деле князья, ваша светлость? Только по «грузовым манифестам», в смысле - по родословным. Я тебе скажу по секрету, я вообще сомневаюсь, что у меня в роду дворяне были.

– А как же твои семейные архивы?

– А-а. - Борис поморщился, отсалютовал стаканчиком и выпил. - Триста лет назад, когда откат после красной смуты пошел, такие родословные в каждом ларьке на витрине лежали. Между сертификатами земельных участков на Луне и академическими дипломами. По сто баксов штука. Подозреваю, согрешил кто-то из предков, купил бумагу ради хохмы.

– Но ведь были среди твоих предков Полонские?

– Были. Только где гарантия, что те самые? Короче, Паша, темное у меня происхождение. Но речь не об этом. Мы с тобой не по генеалогии на князей не тянем и даже не по воспитанию - по менталитету. Не та сейчас эпоха, не те жизненные ценности, не рыцарские, понимаешь?