Пятая печать

— Виктор, — слабым голосом решила она для себя и тут же с какой-то потаенной лаской вспомнила про другого своего любовника: — Женя!

Превратившись в одно бешеное и мощное сердцебиение, в ожидании накатывающего ураганом финала, Виктор даже и не подумал остановиться и узнать, что все это значит. Хотя, скорее всего, поглощенный своими эмоциями, ощущениями и чувствами, он даже и не обратил внимания на ее слова, за воем автомобильной сигнализации попросту не расслышал их.

И в тот самый момент, когда Виктор вскинул вверх голову и, стиснув от боли зубы, на какое-то короткое мгновение замер, она, еще до него испытав все то же самое, сделала для себя окончательный выбор:

— Женя! — и в охватившем ее тяжелом бессилии из последних сил оттолкнула от себя Виктора.

Он тут же в полном недоумении вскинул на нее глаза, однако перечить не стал, не стал, впрочем, и приближаться к ней ближе, тяжело дыша стоял в растерянности в сумраке почти пустого подземного паркинга делового центра.

Она и сама не поняла, почему это случилось. Что было такого в Викторе, что заставило ее так быстро изменить свое решение? Ведь не было же в тот момент ни страха, ни какого-то логического умозаключения — одни только восхитительные эмоции, которые, впрочем, непонятно почему вдруг обратились вовсе даже не в пользу Виктора.

И непонятно почему на глазах у Жанны вдруг выступили слезы. Она будто вмиг отрезвела, будто закрывавшая реальный мир пелена вдруг спала с ее лица.

Пребывая в полной растерянности и совершенно уже ничего не понимая, Виктор тем не менее даже и не попытался ее как-то успокоить или о чем-то спросить.

Сползая с капота автомобиля и, чтобы Виктор даже не думал к ней приближаться, выставив перед собой руку, Жанна подняла с бетонного пола пальто и, закрывая мокрые от слез глаза рукой, поднялась и, будто в тяжелом бреду, медленно пошла прочь, обратно к лифту.

— Жанна! — услышала она за спиной хриплый окрик Виктора.

— Не надо! — не оборачиваясь, произнесла она. — Даже не приближайся ко мне больше никогда. Слышишь? Никогда!

Будто в муторном тягучем сне, она завернулась в пальто, через выезд для машин покинула подземный паркинг, вышла на улицу и, дойдя до угла здания, на стылом ветру остановилась. Ей хорошо были видны все еще толпившиеся у входа, жмущиеся от холода журналисты и стоявший в некотором отдалении от них на стоянке автомобиль Евгения Стрельника.

Она издали смотрела на блестящий в свете ночных фонарей и праздничной иллюминации автомобиль, видела подсвеченное экраном айфона лицо Евгения и не знала, как быть, идти к нему она уже не хотела. Она прекрасно понимала, что дело тут вовсе даже не в той измене, которая произошла несколькими мгновениями ранее, а в том, что осознала, что неожиданно и непрошенно возникнув в его жизни, по сути, сделала больно другим людям, пусть даже и совершенно ей незнакомым, к примеру, его жене и детям.

Мобильник в ее руке зазвонил.

Вытирая глаза от выступивших на холодном ветру слез, она посмотрела на экран. Звонил Евгений. Судя по всему, он потерял ее и теперь волновался. Она видела его растерянное лицо за стеклом автомобиля, видела, как Евгений в растерянности вышел из машины, в нетерпеливом ожидании прошелся по дорожке, после чего снова сел в автомобиль и еще раз набрал ее номер. Наверное, минут десять или пятнадцать она стояла в тени здания и смотрела на мигающий вызовами экран, пока наконец-то не решилась сама перезвонить ему.

— Не звони мне больше! Продолжения не будет! — холодно, равнодушно и немного зло произнесла она после того, как соединение состоялось.

— Жанна… — в полном непонимании и растерянности начал было он.

— Я сказала, больше ничего не будет! — еще раз достаточно членораздельно произнесла она и отключилась.

Какое-то время он тупо смотрел на экран мобильника, после чего завел двигатель и медленно уехал.

А Жанна, прикрывая рукой от пронизывающего стылого ветра влажное еще от недавних слез лицо, медленно пошла по обледенелой дорожке прочь, в другую сторону.

* * *

— Здарова! Ты там спишь, что ли? Нашел время спать! Еще один труп! Только что по телеку передали! И тоже с перерезанным горлом. Только на этот раз не девка, а мужик. И не на крыше, а в парке. Вообще жесть! Сказали, что это все уже очень похоже на дело рук серийного маньяка. Только представь, серийный маньяк! И где? В Москве! Вау! Это же просто супербомба! Вчерашнюю новость еще в полной мере не раскрутили и весь сок из нее не выжали, а уже еще одна. Да на этих новостях еще недели три, а то и месяц, не отвлекаясь ни на что другое, спокойно работать можно будет: всячески там освещать ход следствия, цитаты из разных там телешоу в новостях давать, комментарии специалистов и все такое. Это же как пить дать, что сейчас просто шквал обсуждений начнется во всяких там «Пусть повторят» и в прочей этой телевизионной фигне.

Спросонья Гарик даже и не сообразил, кто это там на другом конце телефонной связи с ним разговаривает:

— Макс! Ты, что ли?

— Я! Кто еще-то? — был ему ответ. — Ты телек смотрел? Утренние новости?