Пятая правда

Димон всегда слыл отличным ныряльщиком и пловцом, и с детства регулярно посещал местный клуб аквалангистов. Поэтому мама устроила его спасателем на городской пляж, где он и подрабатывал в промежутках между попытками стать студентом. Работа – не бей лежачего. Сиди на вышке, кричи в мегафон: «Не плыви за буйки!», и совращай аппетитных заезжих красавиц.

А мне с девчонками катастрофически не везло, хотя язык у меня всегда был неплохо подвешен.

– А мы-то думали, что он у тебя только здесь, в Португалии, развязался, – подколол Мишу Дима Харитонов.

Дима являлся цветущим, круглолицым крепышом сорока с лишним лет с видимыми зачатками уже непреоборимого избыточного веса. Статный красавец-шатен, с искрящимися глазами и приятной, добродушной улыбкой, вызывал у окружающих его людей неподдельную симпатию и искреннее уважение. Однако его невыразительный тенор, граничащий с контральто, основательно портил впечатление об этом добром и жизнерадостном человеке. Дима и Миша почему-то недолюбливали друг друга и часто обменивались язвительными колкостями.

Лапчук устало вздохнул, поднялся на нетвёрдые ноги и по-старчески поплёлся в сторону туалета.

– Ты можешь заткнуться, Харя Кришна! – зарычал на херсонца Микола Патлатый. – Человек тут как на духу исповедуется, да ещё и на трезвую голову! А ты на его не заживающие раны заботливо соль посыпаешь!

Дима побагровел и надулся от жгучей обиды, однако конфликтовать с ровенским битюгом не отважился.

2. Сучок в глазу.

Миша вернулся буквально через пару минут куда более твердой походкой и с порозовевшими щёчками. На лике его запечатлелась лукавая, самодовольная усмешка, хотя в ней и не чувствовалось неподдельной радости. Он машинально уселся на недовольно скрипнувший табурет и ничего не видящим взором уставился на верхнюю полку буфета.

– С девушками я знакомился легко и непринуждённо, но ничего серьезного у меня с ними не получалось, – продолжал нюнить Мишутка, хотя улыбка с его лица по-прежнему не сплывала. – Все они считали меня ветрогоном, балаболкой и шутом гороховым.

– Ах, какие у вас в Феодосии умные и проницательные девушки! – восхищённо всплеснул руками Серёга Таракан, но тут же заткнулся под лазерным взглядом Миколы Орлова.

– С Ксюшей я познакомился случайно на городском пляже, – проигнорировал Миша шпильку коллеги. – Бог не обидел её ни личиком, ни фигуркой, и отнеслась она к моим плоским шуткам достаточно благосклонно. Сначала я думал, что она приехала отдохнуть с родителями из столицы, но позже проведал, что она жительница Феодосии. У меня просто дух захватило, когда я узнал, кем работает её папаша. Должность заместителя директора мясокомбината была в то время сопоставима с чином секретаря горкома компартии. Мы начали с Ксюшей тайком встречаться, но отношения наши были почти что пионерскими. И хотя мы с ней даже целомудренно целовались, однако далее дело упорно не продвигалось. Все мои попытки приблизиться к её телу встречали галантный, но весьма твёрдый отпор.

– Такие девки знают себе цену, – саркастично скривил губы Димон, которому я поведал о моей новой зазнобе. – Она так и будет водить тебя за нос, пока её предок не подберёт ей более достойную пару. Весть о том, что она вышла замуж, ты, как водится, узнаешь последним. Брось ты это гиблое дело. Найди себе что-либо попроще.

Но я продолжал регулярно встречаться с Ксюшей, хотя осень была уже на носу, а с ней и неизбежный призыв на военную службу. Но где-то в средине августа Фортуна, в конце концов, мне улыбнулась. Родители моей девушки на время отпуска уехали отдыхать в Питер, чтобы полюбоваться его архитектурными и историческими достопримечательностями. Ксюша отказалась от этой поездки, заявив, что была там как минимум семь или восемь раз. Папа и мама не стали настаивать и укатили в северную столицу, оставив дочь на попечение тёти. Но разведённая тётя тогда имела бурный роман с молодым, симпатичным и ненасытным любовником. Так что ей было некогда заниматься воспитанием своей юной, но уже созревшей племяшки. Вот Ксюша и воспользовалась её ночным отсутствием, и пригласила меня к себе в гости. По её дерзкому поведению я отчётливо понял, что она настроилась на крайне серьезные отношения. Хотя её предки, наверное, сказали бы, что она склоняется к весьма несерьёзным то ли отношениям, то ли взаимоотношениям, то ли сношениям.

Когда я похвастался Димону о моем предстоявшем успехе, он выглядел весьма озадаченным, можно даже сказать, озабоченным. Но Хряк тут же отбросил угрюмые мысли, и, расплывшись в улыбке, по-дружески потрепал меня по плечу:

– Молодец, Михутка! Всё-таки уломал капризную девку! За этот подвиг я дам тебе прокатиться на моей новенькой «Яве»!

Я был в диком, несказанном восторге! Димон никогда не давал мне даже присесть на свой новенький мотоцикл. Я лишь изредка ездил на стареньком папином «Иже», да и то лишь по очереди с моим старшим братом. Сдавалось, что удача за удачей, так и шли прямиком в мои молодецкие руки.