Пятая пробирка

Она сделала запись на посту медсестры, в душе порадо­вавшись тому, как смогла выполнить работу в «сложных условиях». Ренфро подбросил ей это дело явно не просто так, но она достойно вышла из положения. В свое время Натали устанавливала школьные и национальные рекор­ды на дорожке, и ей не хватило всего одного злосчастно­го шага до олимпийской сборной. На пути ей попадалось много таких Клиффов Ренфро, подпитывавших свой эго­изм за счет неуверенности других, но она осталась той же самой Натали, которая пробегала полторы тысячи за че­тыре ноль восемь и три десятых. Пусть этот Клифф Рен­фро выпендривается и дальше. Не такие пытались на нее давить, и этому ее тоже не запугать.

Рядом снова появилась Бев.

— Вас хотят видеть в четвертой палате. Знаете, что это такое?

— Да, для алкоголиков.

— И для других таких же, с улицы, — добавила Бев. — Пациентов туда направляют, если они особенно... хм... грязные.

—     Знаю. Я уже работала там вчера. В общем, не так уж и страшно.

—     Пока вы зашивали, поступили еще несколько паци­ентов, и сейчас, к своей досаде, Клиффу приходится дер­жать оборону в этой четвертой палате. Он хотел, чтобы вы подошли туда, как только закончите.

—     Я уже закончила.

—     Отлично. Вы хорошо справились с этим парнишкой, Нат. Думаю, Уайт Мемориал сделала правильный выбор. Вы станете отличным доктором!

—     Эта больница, конечно, может быть лучшей из луч­ших, но когда речь заходит о приеме женщин на должность хирурга, там начинают мыслить, как двадцать лет назад.

—     Я слышала об этом, но у вас все получится. Это я вам говорю, а я много чего повидала!

Они повернулись на шум, доносившийся из дальнего конца коридора.

—     А я вам говорю, док, что вы ошибаетесь! Со мной что- то случилось, причем что-то нехорошее. У меня сильно бо­лит глаз! Я не могу терпеть эту боль!

Санитар выводил мужчину из четвертой палаты. Даже издали было заметно, что пациента, без сомнения, долж­ны были направить именно туда. Седой и потрепанный, он выглядел лет на пятьдесят. На нем была разодранная в нескольких местах ветровка, все в пятнах легкие брюки и кроссовки без шнурков. Засаленная бейсболка с эмбле­мой «Рэд сокс» была низко надвинута на лоб, но не могла скрыть глубоко запавших печальных глаз.

В коридоре появился Клифф Ренфро и, взглянув на стоявших поодаль Натали и Бев, обратился к мужчине.

—     С тобой действительно кое-что случилось, Чарли. Тебе нужно бросить пить. Я рискнул бы предложить тебе отправиться в приют «Пайн-стрит» и попросить, чтобы тебя пустили в душ. Может, у них и кое-какая одежда для тебя найдется...

—     Док, прошу вас! Это серьезно — у меня в глазу все мерцает, и боль страшная. И все как-то темнеет!..

Не скрывая своего раздражения, Ренфро отвернулся от бродяги и двинулся по коридору в сторону женщин.

— Вам следовало бы быстрее поворачиваться, доктор Рейес, — сказал он, замедлив шаг. — Займитесь, пожалуй­ста, четвертой палатой. Я собираюсь помыться и... навер­ное, пройти дезинфекцию, — добавил он вполголоса.

Прежде чем пациент повернулся и позволил санитару увести себя через холл и дальше, на улицу, Натали успела заметить в его глазах короткую вспышку разочарования и гнева.

— Могу поспорить, Ренфро его даже не осмотрел, — прошептала она.

— Возможно, но обычно он...

— А у этого человека что-то серьезное, я уверена! Невы­носимая боль, мерцание перед глазами, ухудшение зрения. Я ведь только что прошла шестинедельный курс невроло­гии. У этого Чарли опухоль или лопнувший сосуд, а мо­жет быть и воспалительный процесс в мозгу. Такие люди каждый день испытывают боль и неприятные ощущения, и если он почувствовал себя настолько плохо, что сам притащился сюда, то, значит, дела в самом деле неважные. Ренфро распорядился сделать какие-нибудь анализы?

— Не знаю, но не думаю, что он...

— Послушайте, Бев, я хочу осмотреть этого человека, а потом сделать компьютерную томографию. Сможете орга­низовать это?

— Смочь-то я смогу, но не думаю, что это хорошая...

— И еще анализы крови — общий и биохимию. Надо пе­рехватить его, пока он не исчез. Поверьте, если бы он был хорошо одетым бизнесменом, то в Уайт Мемориал уже ле­жал бы под сканером!

— Возможно, но...

Бев не успела закончить фразу — Натали исчезла. Она окинула взглядом холл, а потом выскочила на Вашингтон- авеню. Мужчина уже успел пройти шаркающей походкой с десяток ярдов по направлению к центру города.

— Чарли, подождите!

Бродяга обернулся. Глаза его были налиты кровью, но голову он держал прямо и взглянул на Натали спокойно и даже с вызовом.

—     В чем дело? — проворчал он.

—     Я доктор Рейес. Я хотела бы осмотреть вас и, возмож­но, сделать пару анализов.

—     Значит, вы мне верите?

—     Верю. — Натали осторожно взяла его за руку и пове­ла обратно к приемному покою.

Бев Ричардсон уже ждала за дверью с креслом-каталкой.

—     Шестая палата свободна, — сказала она заговорщиц­ким тоном. — Поторопитесь, я не знаю, где Ренфро. Лабо­рантка сейчас подойдет, и надеюсь, что мы сможем отвезти его на томограф без свидетелей.