Пятая пробирка

—     Нат, в тот момент, когда ты рассказала мне, что про­исходит, я сразу понял, что ты снова отправишься в Бра­зилию. Понял, потому что знаю тебя. И поскольку это я тебя туда отправил в первый раз, полагаю, что помочь тебе туда вернуться, чтобы разобраться во всем, — самое малое, что я могу сделать.

—     Билеты! — воскликнула Нат, еще не раскрыв кон­верт.

—     Бизнес-класса, — добавил Беренджер.

Натали без всякого смущения обняла Дуга, вызвав за­интересованный взгляд секретарши.

—     На какое они число? — спросила Натали, открывая конверт.

—     А как ты считаешь? У меня терпения не больше, чем у тебя. Кроме того, думаю, ты помнишь, что моя жена вла­деет туристическим агентством.

Наташ потребовалось пять секунд, чтобы найти на би­лете дату вылета.

—     Завтра!

—     Теперь твоя очередь, Нат, — сказал Беренджер. — На­деюсь, ты сможешь быстро решить эту задачку.

—     Я тоже надеюсь.

—     И еще один совет.

-Да?

—     Поезжай в город на автобусе, а не на такси.

                                                                                            * * *

Врач, известный среди Хранителей как Лаэрт, ходил по своему кабинету в особняке на берегу моря, близ устья Темзы. Он был профессором хирургии колледжа святого Георга в Лондоне, всемирно известным кардиотрансплан­тологом. Он же являлся и одним из первых Хранителей. Последние полгода этот человек выполнял обязанности очередного правителя-философа общества, обеспечивая повседневное руководство и в редких случаях пользуясь правом решающего голоса в спорных ситуациях.

— Главкон, повторите, пожалуйста, — сказал он в уст­ройство громкой связи, стоявшее на письменном столе времен Людовика XIV.

— Пациент В, номер восемьдесят один в списке, — повто­рил Главкон, молодой уролог из Сиднея, блестящий специа­лист по пересадке почек. — Как видите, он промышленник, один из самых влиятельных людей в Австралии. Пятьдесят восемь лет, капитал — минимум четыре миллиарда долла­ров, приличную часть которого он готов передать нам в об­мен на определенные услуги. Состояние сердечно-сосуди­стой системы изменилось со стабильного на критическое, без трансплантации умрет в ближайшие несколько недель.

— Здесь сказано, что он заядлый курильщик.

— Да, но пообещал бросить.

— Есть еще проблема.

— Да. У него довольно необычный набор антител.

— Что лучшее есть в нашей базе данных?

— Восемь из двенадцати, что потребует интенсивного применения иммуносупрессоров. Разумеется, велика ве­роятность отторжения органа.

— Правда, — согласился Лаэрт, — мы нашли для него донора в штате Миссисипи, совместимость по всем двена­дцати пунктам.

— Так в чем проблема? — спросил Фемистокл.

— Донору всего одиннадцать лет.

— Понятно. Вес?

— Тут хороший момент. Он толстяк. Наш человек оце­нивает его вес в сто двадцать фунтов. Это пятьдесят четы­ре килограмма.

— А реципиент?

— Сто семьдесят фунтов, или семьдесят семь килограм­мов.

—     Разница почти тридцать процентов. Получится ли?

—     Идеальной была бы разница в двадцать процентов и меньше, но у В отличный кардиолог. При усиленной те­рапии трансплантат может прослужить некоторое время, пока мы будем искать что-либо более подходящее.

—     Какое время?

—     Месяц. Возможно, меньше или немного больше.

—     Данные на донора?

—     Ничего примечательного. Один из четырех детей, отец много пьет, мать работает в химчистке.

—     Наши средства и объекты в Новой Гвинее находят­ся в готовности, и я хочу организовать перелет, как только донор будет туда доставлен.

—     Тогда я снова спрашиваю, — сказал Фемистокл, — ка­кие проблемы?

ГЛАВА 22

Человеку лучше быть под властью разумного начала, особенно если имеешь его в себе как нечто свое.

Платон, «Государство», кн. IX

^{От кого:Бенджамин М. Каллахэн}

^{Кому:конгрессмену Мартину Шапиро}

^{Тема:Расследование. Миссис Валерия Шапиро}