Пятая профессия

— Что это? — спросил Сэвэдж.

— Парентеральное питание, — ответил врач. — Ведь вы находитесь здесь уже пять дней, а обычным способом мы вас кормить не могли.

— Пять дней? — Голова Сэвэджа пошла кругом. Проясненное болью сознание воспринимало и другие факты. Не только голова была замотана бинтами, но руки и ноги тоже находились на вытяжках. А врач — почему все эти детали кажутся такими важными? — лет сорока, блондин, с веснушками под очками.

— Насколько я плох? — Лицо Сэвэджа покрылось испариной.

Врач заколебался.

— Ваши руки и ноги перебиты в нескольких местах. Вот почему мы ввели катетер. С закованными в гипс конечностями мы бы не смогли добраться до вен на руках.

— Моя голова в бинтах…?

— Сломано основание черепа. С правой сторона четвертое, пятое и шестое ребра — тоже.

Сэвэдж внезапно осознал, что его грудь стягивают туго наложенные жгуты. Теперь ему стало понятно, почему так трудно дышать и почему при вдохе его пронизывает страшная боль.

Начал действовать демерол. Мучительная боль несколько поутихла.

Но наркотик притупил и ясность мыслей. Нет! Слишком на многие вопросы он должен получить ответы!

Сэвэдж силился сосредоточиться.

— Это самые страшные раны?

— Боюсь, что нет. У вас отбиты почки. Разрывы аппендикса и селезенки. Внутренние кровоизлияния. Пришлось оперировать.

Несмотря на все возрастающую тупость от демерола, Сэвэдж понял, что через пенис в мочевой пузырь вставлен катетер, трубка от которого выкачивает мочу в невидимый контейнер, подвешенный в ногах кровати.

— Остальные раны — слава богу — совсем ерундовые: многочисленные поверхностные ушибы, — закончил врач.

— Другими словами, меня оттрахали и высушили.

— Неплохо. Чувство юмора — признак скорого выздоровления.

— Жаль, что нельзя сказать еще что-нибудь смешное — смеяться больно. — Сэвэдж прочистил горло. — Так, значит, несчастный случай?

— Вы до сих пор не вспомнили? — нахмурился врач.

— Это все равно, что пытаться разглядеть что-то сквозь туман. Какое-то время назад… Да, вспомнил. Я был на Багамах.

— Какое? — быстро спросил врач. — Помните, в каком месяце?

Сэвэдж поднатужил память.

— В начале апреля.

— То есть примерно недели две назад. Можете ли вы вспомнить, как вас зовут?

Сэвэдж чуть было снова не впал в панику. Под каким же именем он работал в последний раз?

— Роджер Форсайт? Правильно или нет?

— Это имя стояло на водительском удостоверении, которое обнаружилось в вашем бумажнике. А адрес?

Сэвэдж был на пределе возможностей, но попытался сконцентрировать остаток ясных мыслей. Он назвал адрес, который был записан на водительском удостоверении: ферму в пригороде Александрии, штат Вирджиния. Владельцем был Грэм, который записал дом на свой псевдоним и позволял Сэвэджу и другим защитникам, которые на него работали, называть его своей резиденцией.

Грэм? Сердце забилось быстрее. Да. Он отлично помнил Грэма.

Врач покивал.

— Именно этот адрес стоял на правах. Номер телефона мы узнали по справочнику. Звоним не переставая. Но безуспешно. Вирджинская полиция даже послала к вам на дом своего сотрудника, но дома никого не оказалось.

— И не могло оказаться. Я живу один.

— Есть у вас друзья, родственники, с которыми вам хотелось бы связаться?

Демерол погружал Сэвэджа в липучую трясину. Он начал бояться, что напутает что-нибудь.

— Я не женат.

— Родители?

— Умерли. Сестер и братьев нет. — Глаза Сэвэджа начали слипаться. — А друзей я беспокоить не хочу.

— Ну, если вы в этом уверены…

— Да, совершенно.

— Что ж, по крайней мере ваши ответы соответствуют информации, обнаруженной нами в вашем бумажнике. Это доказывает то, что я вам вчера говорил. У вас кратковременная потеря памяти. Это происходит не всегда после черепной травмы, но случается. И в конце концов это кратковременно.

Сэвэдж боролся с наползавшим беспамятством.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос. Что за несчастный случай со мной произошел?

— Вы помните “Мэдфорд Гэпский Горный Приют”?

Несмотря на наползающую дремоту, Сэвэдж почувствовал удар.

— Мэдфорд Гэп? Да. Отель. Странный…

— Отлично. Значит, вы все-таки вспоминаете. — Доктор Хэмилтон подошел ближе. — Вы там гостили. Потом пошли в горы.

Сэвэдж помнил, как брел через лес.

— И упали с клифа.

— Что?

— Хозяин отеля настойчиво повторял, что рядом со ступенями вывешена табличка: “Только для тренированных скалолазов.” А вы по ним полезли. Похоже, ваша нога соскользнула с ледового покрытия. Если бы не уступ в тридцати футах внизу, вы бы падали всю тысячу футов. Вы счастливчик. Когда вы не вернулись в отель к обеду, вас пошли разыскивать. Им посчастливилось обнаружить вас перед закатом и, я бы сказал, перед полной потерей крови и перед тем, как вы умерли бы от гипотермии.

Лицо врача окуталось дымкой.

Сэвэдж упорно старался прочистить мысли и восстановить зрение.

— Упал с…? Но ведь это не…?! — в паническом смятении он понял, почувствовал, что это неправда, что с ним произошло нечто более страшное. Кровь. В померкшем сознании возникла хлещущая кровь.

Сверкание острого, как бритва, металла. Какое-то падение.

И он впал в полное забытье. В черноту.

15