Пятая Сила (СИ)

Капитаны, рыбаки, матросы смотрели на него как на полоумного и отмахивались – иди, мол, парень, откуда пришел, а то беду накличешь. Рыбакам помощь не нужна была – сами перебивались с хлеба на воду, потому что год выдался тяжелым – рыба ушла от берегов, и причины никто не знал, говорили – Водные колдуют. В здешних краях магам и всегда-то не доверяли, а после того, как в прошлом году гильдия Водных устроила здесь… они не могли даже рассказать – что именно устроила, крестились испуганно. А рыба взяла и ушла. Совсем. Скудные, каменистые поля почти не давали урожая, и жители Приморья с давних пор привыкли надеяться на себя и на море. У них единственных в Суне сохранился еще жестокий обычай: если детей в голодные годы рождалось слишком много, их выносили из дому, клали в лодьи и пускали по течению. Морю в дар. Видно, шептались по деревням, и в этот год придется также – лето было дождливым, урожай скудный, значит, и торговать будет не с кем…

Словом, он понял, во что ввязался и хотел даже вернуться вглубь страны, на юг… Но надежда все еще теплилась, и день за днем он обходил деревни, ютящиеся на побережье, и отыскивал владельцев шхун, и раз за разом получал отказ.

Видно, местные оказались памятливы, потому что когда он во второй раз пришел в маленькую деревушку почти у самой границы, его встретили дубьем. Может, видели, как прошлой ночью он пытался унять ветер, чтобы хоть чуть-чуть согреться. А может, просто сочли чужака виновным во всех несчастьях. Вид у Саадана к тому времени стал тот еще – изодранная, тысячу раз латаная одежда, облепленная грязью, обветренное, испещренное отметинами и шрамами лицо, заросшее клочковатой светлой бородкой… и взгляд – затравленный, полный горечи и отчаяния. Такие же, как он, заросшие, бедно одетые мужики пошли на него с вилами, а худые, изможденные женщины толпились вокруг, выкрикивая грязные ругательства…

Сломанная тогда рука еще несколько лет после ныла к перемене погоды. Саадан каким-то чудом сумел сбежать и несколько дней отлеживался в лесу на куче палой листвы. Но потом зарядили дожди, и он понял – надо уходить. Возвращаться к столице… или переплывать залив самому, на украденной лодке, потому что – край. Невмоготу. Или – все-таки через Реганду.

Дождь моросил нудно и мерзко, когда вдали зачернела крыша постоялого двора, и Саадан обрадовался – будет где хотя бы согреться. У него оставалось несколько медяков – на них можно получить кусок хлеба и, если повезет и хозяин окажется не слишком жадным, миску горячей похлебки. Если б не рука, он нанялся бы рубить дрова или наносить воды, но сейчас… при одной мысли об этом он скривился. Неуклюже замотанная в лубок (спасибо Академии за те давние уроки целительства, без них было бы совсем плохо), перевязанная грязной тряпицей, она то и дело напоминала о себе ноющей, дергающей болью. Сращивать кости, как профессиональный целитель, молодой маг Воздуха так и не научился, хотя затягивать раны умел неплохо. Пришлось. В Башне у Огненных… хочешь жить – вспоминай, чему учили; там саднящие полосы от кнута, пузыри ожогов, вывихи суставов, сорванное от крика горло приходилось залечивать самому.

В кабаке – в этакую сырость – народу было не протолкнуться, и Саадан украдкой порадовался этому. В мутном от табачного дыма и пара от мокрой одежды воздухе почти не различить было лиц, а значит, никто не посмотрит пристально на бродягу в насквозь промокшей и грязной куртке – тут половина такие же оборванные. Гул голосов, звяканье кружек, хихиканье кабацких девок, отборная ругань рыбаков, пронзительный голос хозяина – все слилось в один неясный шум. Пахло соленой рыбой, п отом и раскисшей кожей, дощатые, занозистые столы были обсижены людьми, как мухами.

Саадан украдкой озирался, сжимая здоровой рукой огромную, как бадью, кружку с дешевым пивом, пробирался между столов. Занято все, притулиться негде. У самой стены ему почудилось свободное пространство, и он торопливо протолкался туда, но нет – в темном углу, куда не достигал свет от камина, уже примостился за небольшим столиком человек, и на столе перед ним стояла наполовину пустая тарелка. Черт…

Впрочем, человек почти сразу же поднял голову, и пристальный его взгляд ох как не понравился Саадану. Попятившись, он пробормотал про себя:

- Извините…

И двинулся было назад, но человек, проглотив кусок, окликнул его:

- Молодой человек… присаживайтесь, здесь свободно.

И для убедительности похлопал ладонью по дощатой поверхности.

Больше всего Саадану хотелось уйти, раствориться в темноте снаружи. Нутром, звериным чутьем привыкшего к осторожности он ощутил: опасно. Но так ныла рука, так сводило желудок от голода, а ноги – от усталости… а может, это твердый взгляд смоляно-черных глаз пригвоздил его к месту, но только юноша шагнул вперед и устало опустился на скамью.

Незнакомец усмехнулся, кинув взгляд на его бадью, чуть приподнял свою:

- Ваше здоровье. Не стесняйтесь, юноша… нынче у хозяина запарка, так что, сами видите, мест свободных мало.

К ним протолкалась сквозь толпу молоденькая служанка.

- Чего изволите, господин?