Пятая волшебница

«Вот и конец… — с каким-то безразличием подумал Тристан. — Я не в силах даже поднять меч, не то что одолеть еще одного монстра. Что ж, для смерти это место годится не хуже всякого другого».

Он вцепился в рукоятку меча, но смог поднять его только до уровня пояса. Униженный, несчастный, принц стоял на подгибающихся ногах, кровь струилась из раны на плече, и смерть уже глядела ему в лицо.

Траакс вытащил свой дрегган; его мелодичное пение прозвучало в ушах Тристана как звон похоронных колоколов. Но затем помощник Клюге сделал то, что еще раз и навсегда изменило жизнь Избранного: положив дрегган к ногам принца, он опустился на одно колено и склонил голову.

— Я живу, чтобы служить, — произнес Траакс.

Совершенно ошеломленный, Тристан увидел, что все Фавориты одновременно вытащили из ножен дрегганы, положили их перед собой и, опустившись на одно колено, повторили вслед за Трааксом:

— Я живу, чтобы служить.

Казалось, эти слова произнесли не множество, а один удивительно мощный голос, от звука которого задрожали руины городского квартала.

Голова принца кружилась; казалось, все происходящее ему снится. И тут он увидел подбегающего к нему Гелдона.

— Теперь ты их новый предводитель, и они сделают все, что ты прикажешь! — закричал карлик, и его лицо расплылось в радостной улыбке. Тристан недоуменно взирал на него, по-прежнему ничего не понимая. — Согласно традиции Фаворитов, тот, кто убьет их командира, занимает его место. — Гелдон покраснел и смутился. — Я совсем позабыл об этом обычае, потому что мне, в общем-то, никогда не было до него дела. Я бы предупредил тебя, если бы вспомнил…

Глядя на коленопреклоненных Фаворитов, принц не верил своим глазам.

— Ну конечно, можешь не сомневаться! — по-своему поняв его молчание, воскликнул карлик. — Командиры у них только таким путем и сменяются. — Зрелище покорно склонивших головы Фаворитов явно доставляло ему удовольствие. — Теперь ты должен поскорее отдать приказ, что им делать дальше, а то еще немного, и их суставы совсем одеревенеют, — он довольно хмыкнул.

Тристан посмотрел сначала на Траакса, потом на остальных замерших со склоненными головами крылатых воинов. Продолжая опираться на рукоятку дреггана, принц перевел взгляд на карлика. Слабая улыбка тронула его губы, он недоверчиво покачал головой и язвительно фыркнул.

— Значит, ты позабыл об этом? — спросил Тристан. — Хорошенькие шутки откалывает твоя память…

Гелдон, испытывавший сильное раскаяние, нервно затеребил усыпанный драгоценными камнями ошейник и, не желая встречаться с укоризненным взглядом Избранного, принялся внимательно изучать носки своих сапог.

Принц посмотрел на Траакса, не зная, что ему, в сущности, делать.

— Встань, — произнес он наконец.

Тот тут же поднялся на ноги, оставив дрегган в пыли у ног принца.

— Да, мой командир.

Этот человек, ростом почти не уступавший Клюге, имел достаточно привлекательное лицо с глубоко посаженными глазами, в которых читались рассудительность и спокойствие.

Тристан, однако, не успел сказать ему ни слова более, метнувшись на тревожный зов старого мага. Когда принц понял, в чем дело, колени у него подогнулись.

Нарисса сидела, безжизненно прислонившись к стене, нижняя часть ее живота была залита кровью, а рядом лежал фрезер Клюге.

— В нее угодил этот смертоносный диск, — сказал старик, отведя Тристана в сторону. — Я испробовал все, что возможно, но даже самые мощные исцеляющие заклинания оказались бессильны. Боли она не испытывает, но рана слишком тяжелая. — Чувствовалось, что маг от всей души сочувствует принцу. — Жить ей осталось совсем недолго. Я тут больше ничем помочь не могу и займусь теперь твоей сестрой.

Точно во сне, Тристан присел на землю рядом с Нариссой и обнял ее. Пушистые белые крылья галлиполаи были забрызганы кровью. «Вечность, прошу тебя, нет! — взмолился он. — Я не могу потерять и ее. Только не это!»

Нарисса открыла глаза, на ее губах появилось слабое подобие улыбки. Принц не отрываясь смотрел на ее голубые глаза и чудесные золотистые волосы.

— Скажи мне, Избранный, — еле слышно спросила галлиполая, — какого цвета твое сердце?

Тристан с трудом проглотил комок в горле и отвернулся, слезы неудержимо струились по его щекам.

— Серого, — прошептал он, обретя наконец способность сворить. — Мое сердце серого цвета.

Она приложила тонкую руку к его груди и прошептала:

— Нет. Твое сердце золотое. Ты сам этого пока не ощущаешь, но я знаю. Ты победил. Твоя сестра с тобой, и теперь ты можешь вернуться на родину.

«Но то, чего я хочу, на самом деле у меня нет, — подумал принц. — Я не смогу взять с собой тебя и Шайлиху. Мы никогда не узнаем, какое будущее, возможно, ожидало нас».